Бегущая зебра (СИ)

У Жоржика, в его облезлой черепной коробке, украшенной седым крысиным хвостом, болталось несколько большее, чем у среднего гоминида, количество мозгов, но главное - он умел интерпретировать такие взгляды. Он был опытным странником по бурным волнам жизни, он плавал в этих водах, когда Юлии еще и в проекте не было и такой взгляд, как стрелка компаса, указывал ему верную ориентацию.

Он озадаченно оглянулся на полковника, уже вытянувшего руки, чтобы поймать пошатнувшегося собутыльника и сказал:

- М-да.

Полковник опустил руки и отвел взгляд.

Вальтро покраснела. Она знала Жоржика насквозь и мгновенно улавливала любое движение его извилистой мысли. Он вырастил ее на своих руках, не отпуская от себя ни на шаг и сдувая с нее пылинки, она выросла в его дыхании, держась за его руку и чувствуя малейшее изменение его пульса. Она моментально поняла то, что он понял. Она краснела и краснела, и краснела и ничего не могла с собой сделать.

Жоржик подошел и легко коснулся ее пылающей щеки.

- Тебе идет, - сказал он очень серьезно и печально. - Ты никогда не бываешь некрасивой, любовь моя.

Без мыслей, без слов Вальтро поняла, что из пяти миллиардов людей, населяющих Землю, этот человек - единственный, который отдаст за нее свое сердце, свою кровь и свою бессмертную душу. Юлия закусила губу.

Вальтро легко коснулась губами его руки и встала, стараясь не делать резких движений и держась так, чтобы никто не видел ее лица.

- Я принесу вам что-нибудь поесть, - сказала она через плечо.

Через полчаса Жоржик уже размахивал руками за столом и орал:

- Вальтро! Где мое лекарство?

Вальтро вышла из дому с бутылкой "Тре Крунур" в руке, вслед за ней показалась Юлия.

- Рядом они выглядят как пара лазерных лучей, - сказал полковник, - формирующих голограмму.

- Они голые, как молнии, даже когда одетые, - ухмыльнулся Жоржик, - и между ними вспыхивает мир.

Вальтро поставила бутылку на стол, вернулась к крыльцу и села на ступеньки рядом с Юлией.

- Мир не вспыхивает, вспыхивает война, - философски заметил полковник.

- Это оттого, что ты одинаково плохо формируешь мир, - осклабился Жоржик. - И по-русски и по-английски.

- Неправда, - спокойно возразил полковник. - Я одинаково хорошо владею обоими языками. Другое дело, что когда ты говоришь, ты просто вываливаешь на собеседника содержимое собственной психики. Плесни-ка лучше в стакан.

- Ну да, конечно, - кивнул Жоржик разливая виски, - ты учился в Оксфорде, а я - под забором, но мое имя ты так и не научился произносить.

- Жорж, - меланхолично и четко произнес полковник, вынимая трубку изо рта, - ты учился в консерватории. И я видел твое имя на лондонских заборах задолго до того, как познакомился с тобой. Но мое имя ты вообще никогда не произносишь, чтобы не пачкать свой аристократический язык. Где твое христианское смирение, Жорж? Мы же одной крови, как Киплинг и обезьяна. Тебе нравится, когда я говорю с акцентом, - это добавляет еще одну каплю в мою плебейскую кружку пива и позволяет насладиться справедливым презрением к английскому лабазнику, который топчет твою милую родину.

- Моя родина не здесь, - отмахнулся Жоржик. - Моя родина давно сдохла. Ты лучше пей мое виски и не цепляй мою родину.

- А моя родина - не Британия, откуда родом мое виски, которое ты выпил час назад из моей фамильной фляжки, - все так же меланхолично, ответил полковник. - Виски я люблю, а Британию - нет, здесь мне нравится больше. И завтра мы вдвоем будем пить здесь мое британское виски из той же фляжки, в которой я храню свою родину. Вот так и живем. Прозит.

- Эти двое дедов выглядят, как английский завоеватель и китайский генерал за столом переговоров, - сказала Юлия. - Между ниш намного больше общего, чем стол, - усмехнулась Вальтро.

- Это заметно, - кивнула Юлия. - Англичанин презирает весь мир, включая самого себя. А Жоржик ненавидит всех, исключая тебя одну.

- Это удар по башке сделал тебя такой проницательной? - поинтересовалась Вальтро.

- Не надо особой проницательности, чтобы два пальца обоссать, - ответила Юлия, - и увидеть пару старых ядовитых змей, которым нравится рядом греться на солнышке.

- Ты - старый ядовитый змей, - говорил в это время Жоржик, - ты специально свил свое гнездо здесь, чтобы отравить мне остаток моей жизни. Завтра я не буду сосать у тебя из фляжки. Завтра я найду свой булатный меч и приду к тебе рубить твои ядовитые головы.

- Староват ты для таких экстремальных видов спорта, - отмахнулся полковник.

- Я? - Жоржик выпятил костлявую грудь. - Ты еще не знаешь русских богатырей.

- Русские богатыри не ходили с косами, - заметил полковник, - это китайские ходили.

- Ладно, - согласился Жоржик. - Тогда я поцарапаю тебе глаз своими заскорузлыми пятками, как Шаолинь.

- Ты очень легко меняешь стили и национальную ориентацию, - ухмыльнулся полковник.

- Я - мастер боевого бухания, - сообщил Жоржик, - и безродный космополит. Как Христос.

- Ты - тайный эротоман, - сказал полковник.

- Я? - изумился Жоржик. - Я совершенно явный эротоман. Но у меня уже стерся до дыр предмет искусства.