Бегущие наобум

Я стрелял наугад, а попал прямо в цель. Ситуация напоминала сцену в казино: однорукий бандит исторг из себя главный выигрыш, колесики закрутились с гудением и треском, а звонок в голове зазвенел громко и отчетливо. Кенникен вздохнул и отвернулся. Он потупил голову и, вгляды­ваясь в огонь, держал пистолет в опущенной руке.

Я весь напрягся, готовясь к атаке, и спокойно продолжал:

— Они не доверяли тебе, Вацлав. Бакаев не верил, что ты сможешь развалить собственную организацию, делая это вполне естественно. Мне тоже не доверяли, но меня предал Слэйд, один из членов твоей банды. С тобой же поступили иначе — ты получил пинок от своих. Скажи мне, как себя чувствуешь?

Вацлав Кенникен оставался агентом до мозга костей, молчал как рыба и ничем не выдавал себя. Повернулся и посмотрел на меня.

— Слушаю твою сказочку с большим интересом, — сказал глухим голосом. — Я не знаю этого, как его там, Слэйда. Ты придумал непло­хую историю, но это не поможет тебе избежать неприятностей. Ты не будешь...

Дверь открылась, и вошли двое мужчин. Кенникен нетерпеливо глянул в их сторону.

— Ну, и что? — спросил.

Более крупный из новоприбывших начал по-русски:

— Как раз оттуда и вернулись.

— Вижу, — резко бросил Кенникен. Показал рукой в мою сторону. — Позвольте вам представить: Алан Стевартсен, лицо, которое вы должны были сюда доставить. Что на этот раз не сработало? Где Игорь?

Они посмотрели друг на друга, и потом более крупный сказал:

— Его забрали в больницу. Он сильно обжегся, когда.

— Прекрасно! — ядовито процедил Кенникен. — Великолепно.

Затем повернулся ко мне:

— И что ты скажешь на это, Алан? Мы здесь нелегально переправляем на борт траулера Юрия, а в то же время Игорь попадает в больницу, под­вергая нас новым неприятностям! Что ты сделал бы с таким идиотом?

Я широко улыбнулся и спокойно ответил:

— Застрелил.

— Сомневаюсь, чтобы пуля пробила его медный лоб, — едко заметил Кенникен и неприязненно посмотрел на здоровяка.

— Зачем, скажи мне, вы принялись стрелять, наделав столько шума, словно началась революция?

Здоровяк беспомощно показал на меня.

— Он начал первым.

— Вообще до стрельбы не должно было дойти. Три мужика не могут справиться с одним, а?

— Их было двое.

— О! — Кенникен быстро глянул на меня. — А что случилось со вто­рым?

— Не знаю, убежал, — ответил здоровяк.

— И неудивительно, — вмешался я, стараясь говорить как можно более безразлично. — Это всего лишь случайный знакомый из отеля.

Внутри я весь кипел от злости. Так значит, Кейс просто-напросто сбе­жал, бросив меня на произвол судьбы. Ни полслова не скажу о нем Кенникену, но если удастся выбраться отсюда, я с ним посчитаюсь.

— Видимо, он и поднял тревогу в отеле, — заметил Кенникен. — Вы вообще на что-нибудь способны?

Здоровяк пытался протестовать, но Кенникен остановил его вопро­сом:

— Что делает Ильич?

— Разбирает на части автомобиль, — уныло ответил тот.

— Иди и помоги ему.

Они оба повернулись, но Кенникен резко сказал:

— Не ты, Григорий. Останешься здесь и будешь охранять Стевартсе-

на.

Дал ему свой пистолет.

— Могу еще выпить? — спросил я у Кенникена.

— Почему бы и нет? Можно не опасаться, что ты станешь алкоголи­ком, не проживешь так долго. Будь осторожен с ним, Григорий.

Они вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Григорий стоял как раз напротив и таращился на меня пустым взглядом. Я очень медленно под­тянул ноги и встал с кресла. Григорий поднял пистолет. Я улыбнулся ему, подняв пустой стакан.

— Ты слышал, что сказал шеф: у меня есть разрешение на последнюю выпивку.

Ствол пистолета опустился.

— Буду за твоей спиной, — предостерег он меня.

Я зашагал к буфету с алкоголем, не переставая говорить ни на секунду.

— Могу поспорить, что ты вырос в Крыму. Твой акцент трудно пере­путать, Григорий. Я угадал?

Он промолчал, зато я говорил и говорил.

— Не вижу здесь русской водки, Григорий. Есть, правда, исландская, но это не одно и то же. Мне она не нравится. И вообще, водка, даже рус­ская, мне не по вкусу. Мой любимый напиток — шотландское виски. Оно ведь и понятно, я же шотландец.

Позвякивал бутылками, чувствуя на затылке дыхание Григория. Налил в стакан виски и добавил воды. Повернулся, держа в руке стакан: Григорий стоял в метре от меня, целясь пистолетом прямо в живот. Я всегда говорил, что пистолет может быть очень эффектным оружием, а Григорий еще раз доказал, что тоже знает об этом. В помещении пистолет идеальное оружие для убийства. Если бы мне сейчас пришла в голову глупая мысль плеснуть алкоголем в лицо Григорию, он без труда перебил бы мне позвоночник.

Я поднял стакан выше.

— Твое здоровье! Как говорят в Исландии.

Возвращаясь на свое место, я по-прежнему держал руки высоко, так как в противном случае у меня из рукава выпал бы укрытый там баллон с газом. Передвигаясь так своеобразно, я, очевидно, выглядел довольно педерастично, ибо Григорий бросил на меня полный презрения взгляд.