Бегущие по мирам

Макар совсем сник. До сих пор он попросту не имел спокойной минутки, чтобы поразмыслить и проникнуться всем трагизмом ситуации. От покупки аборигенской шаурмы до перевода тюрьмы на чрезвычайное положение события сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой, не требуя от него ничего, кроме послушания. Когда улеглась суета и все покинули их, кроме стойкого оловянного солдатика возле не существующего более пути к свободе, минуты стали бесконечно длинными и тяжелыми, как свинцовые дробины. Ему казалось, он слышит, как они падают с томительно-длинными перерывами. Падают и бьют его по голове, и каждый удар отзывается гудением похоронного колокола. Алёне встреча с крысами позволила выплеснуть скопившееся напряжение. Потом она тихонько, гордо поплакала в уголке и принялась задирать стража, отчего ее настроение явно улучшилось. Макар даже посочувствовал несчастному мужику, запертому в каморке с прекрасной злоязыкой ведьмой. Что до него самого, визг и слезы в его арсенале отсутствовали, да и злить попусту деревенщину-часового не было ни смысла, ни желания. Оставалось по мере сил скрывать отчаяние, считать минуты да гадать, кто из них двоих раньше сойдет с ума (девушку он из конкурса исключил). Макар тем и занялся, но, дойдя до десяти, неизменно сбивался и начинал заново. Сколько времени минуло таким образом, он не знал. Наверное, много. Алёна порастратила боевой задор, примолкла и начала оглядываться с тем одержимым выражением, которое, как он слишком хорошо знал, означало, что потребность в физиологическом уединении скоро возьмет верх над волей и гордостью. Макар давно заметил в углу ведро, прикрытое деревянным кружком, и догадался о его назначении, но информировать гордячку не торопился. Нетрудно было вообразить, какой начнется скандал.

Эти размышления ненадолго отвлекли Макара от упаднических мыслей, а вновь погрузиться в хандру он не успел. За дверью камеры звякнуло, с натугой провернулся в замке ключ, и давешний юный маг, просунув голову в щель, сказал обыденным тоном:

– Выходите, быстро.

Позади что-то стукнуло. Это караульный выпустил из рук копье. Он остался на ногах, но глаза закрылись, лицо обмякло, и весь он стал как тряпичная кукла, каким-то чудом сохраняющая вертикальное положение. Пленники молча обратили взгляды к вошедшему. Тишина стояла такая, что ее можно было расслышать до самого дна, до последнего закоулка присутственной постройки, до калитки в дальней стене двора. Она была всюду, не нарушаемая ни оброненным словом, ни кашлем, ни шорохом. Только теперь стало понятно, что в месте, подобном этому, даже глухой полночью не могло быть такого беззвучия – взбрехнет на дворе собака, затопчется, разминая затекшие ноги, караульный в коридоре у входной двери.

– А как же... – начала Алёна, приподымаясь.

Макар, не тратя времени на споры и размышления, повлек ее к выходу. В коридоре их напугала фигура второго стражника, но оказалось, что и он стоит застывшей марионеткой, погруженный в колдовской сон.

– ...а то я не знаю, как оно бывает, – бубнил юнец, ведя их по зачарованному зданию. – На́больший всю заслугу себе заберет, ему и деньги, и уважение, а про меня и не вспомнят. Нет уж, не собираюсь я тут, в дыре этой, всю жизнь, как дед... На́больший небось к герцогу потек, а я вас прямо господину главному магу доставлю, самолично. А то ему, понимаешь, все достанется, а мне что?

– Шиш с маслом, – ввернула Алёна, надеясь подольститься.

Но амбициозный провинциал на приманку не клюнул. Обернулся, смерил пленников подозрительным взглядом.

– Какой еще шиш?

– Обычный, – растерялась Алёна. – С маслом который.

– Вы мне тут не это, – нахмурился юный интеллектуал. – Небось думаете, раз деревня, так тут и магов нормальных нет?

– Что вы, что вы, как можно!

– А я, между прочим, в городе учился. Я здесь вообще временно.

– Распределение подкачало? – посочувствовал Макар.

Бледная мордочка провинциального сноба выразила нечто, весьма напоминающее беспомощность.

– А ну хватит! Не надейтесь, что если я молодой, то ничего не умею. Я все умею! Я на вас заклятие наложу.

– А это больно? – пискнула Алёна, и Макар поспешил дернуть ее за руку, всем своим видом являя раскаяние и мольбу.

– И не надейтесь сбежать, – припечатал маг. – Меня дед знаете каким заклинаниям научил?

Тут он смешался, покраснел и торопливо двинулся дальше. Приведя пленников на задний двор, парень водворил их в заурядную тележку вроде арбы, запряженную лошаденкой – она одна не спала в этом замке спящих красавцев, – и важной поступью обошел ее кругом, бормоча себе под нос и поводя руками. К величайшему потрясению пленников, из воздуха, причитаний и взмахов начали вылепливаться вокруг них кривоватые, но крепкие на вид прутья решетки, проржавевшие на беспорочной службе и лишь кое-где словно бы присыпанные золотым порошком. Алёна, не рассуждающая, как то свойственно нежному полу, уже потянулась к решетке, но Макар перехватил ее руку и зашептал:

– Не трогай, мы же не знаем, с чем имеем дело!

– По-моему, знаем, – грустно усмехнулась она, но хвататься за прут передумала. – С магией.