Бегущий без сна. Откровения ультрамарафонца

Я никак не мог контролировать эти волны что болевых, что эйфорических ощущений, не знал, как сместить баланс от боли к удовольствию. Я старался задерживать дыхание до тех пор, пока не начинал синеть, сильно напрягал мышцы предплечий, надеясь таким образом перетянуть на них боль с ног, бежал, заложив руки за голову, – ничего не помогало. Тело двигалось на автопилоте, и я просто был с ним за компанию.

Несмотря на то что я практически ушел в астрал, на грани восторга и муки я продолжал двигаться дальше. Последние три километра дались совсем тяжко, это больше походило на выживание, чем на бег. Я уже не мог нормально поднимать ноги и шаг за шагом волочил их, едва отрывая от земли. Через восемь часов и двадцать семь минут я, шатаясь, пересек линию финиша. Восемьдесят километров закончились. Назвать это победой было бы слишком, но тем не менее это был момент славы – я только что прошел отбор на Western States!

Мои ноги тряслись, и я поковылял в палатку для участников на финише, где мне дали ленточку, несколько человек пожали мне руку и кто-то похлопал по спине. И затем я мучительно похромал к машине. Плюхнувшись на кожаное сиденье, я заметил, что ноги странным образом похолодели. Что-то было не так. И тут внезапно четырехглавые и икроножные мышцы на обеих ногах ужасно свело судорогой. Корпус резко качнуло влево, а потом не менее резко вправо. Ноги же были, как гвоздями, прибиты к полу и совсем не гнулись. Все десять пальцев онемели и застыли, с силой зацепившись за подошвы кроссовок. Икры были твердыми, как бейсбольный мяч, а бедра одеревенели. Это было нестерпимо, меня колотило от боли, которая наполнила каждую клетку организма.

Пот стекал по лицу, и я заорал во все горло. Боковым зрением я видел, как люди ходили туда-сюда мимо моей машины, совершенно не замечая, что происходит внутри. Очевидно, если двери настолько плотно закрывались, что не пропускали звук снаружи внутрь, то точно так же они сдерживали его и в обратном направлении. Кричать – это было единственное доступное мне действие, я был обездвижен и не мог сделать ничего, только разевать рот. Я кричал все громче и громче, но снаружи не было никого, кто мог бы заметить меня и понять, что меня вот-вот разорвет на куски.

И тут мой крик прервала отрыжка. Это было странно, но за первым приступом последовали еще. Содержимое желудка стало подниматься к горлу. Внезапно рот открылся сам по себе, и меня начало рвать. Я старался наклонить голову ниже к полу, но я совсем не мог управлять происходящим. Наверное, я выглядел как Годзилла, извергающий из пасти огонь.

Это продолжалось секунд тридцать, внутри меня не осталось ничего, приборная панель и руль были покрыты мерзкой слизью. Мышечный спазм не прошел, и я мог шевелить лишь глазными яблоками. Тело по ощущениям напоминало хрупкое стекло. Так, и что теперь?

Вероятно, если бы мне удалось заставить себя сменить положение, то и окоченение прошло бы. Дернув несколько раз левой рукой, я смог убрать ее с подлокотника. Рука, как будто сделанная из мягкой резины, упала вниз, и безжизненная кисть хлопнула по бархатному покрытию. Я медленно переместил пальцы на кнопки регулировки сиденья. От нажатия первой сиденье сдвинулось вперед, и, поскольку ноги у меня были вытянуты, я еще сильнее уперся ими в пол. Болевой удар от этого тряхнул тело, как электрошок. Неудача. Я быстро перенес палец на соседнюю кнопку и нажал на нее – подголовник опустился, и мне казалось, что он сейчас расплющит мой череп, как дыню. К тому моменту, когда мне удалось восстановить контроль, голова была зажата подголовником и спинкой сиденья, и мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок. Полный провал.

От нажатия третьей кнопки верхняя половина тела начала откидываться назад. Я услышал треск и скрип, которые отдавались в теле, когда я пытался принять начальное положение. Как только я вытянулся горизонтально, боль начала стихать. Когда сиденье полностью откинулось назад, я убрал палец с панели управления и остался лежать без движения.

Теперь, когда агония немного утихла, я смог оценить ситуацию. С руля стекали частично переваренные кусочки дыни. Я чувствовал, что ноги стали мокрыми, но, поскольку вся нижняя часть тела полностью онемела, мне трудно было сказать, что именно происходило там, внизу. Я знал, что теперь должен вылезти из машины. Я поднял руку и дернул ручку двери. Поначалу усилия были тщетны, но, дернув посильнее, я смог открыть замок, и дверь распахнулась.

Верхняя часть тела вывалилась из машины, но руки слишком ослабли, чтобы я мог подставить их при падении, поэтому я рухнул вперед лицом прямо в грязь. Я лежал, распластавшись на земле верхней частью тела, ноги были все еще в машине. Уткнувшись в грязь, я наблюдал, как с каждым выдохом из ноздрей вылетают небольшие комочки пыли. И хотя, когда я там лежал, вид у меня наверняка был довольно жалкий, я мог бы с тем же успехом стоять на подиуме с медалью на шее. После нескольких месяцев тренировок и подготовки, которым я полностью себя посвящал, я достиг цели, миссия была выполнена. Я гордился собой.