Бегущий человек

Он вернулся назади пододвинул парашют к окну, а потом сел, не спуская глаз с двери между первым и вторым классом. Скоро все выяснится. Очень скоро.

Его рука без устали с беспомощной силой сжимала сумочку Амелии Вильямс. Снаружи уже совершенно стемнело.

…Минус 027

Счет продолжается…

Они подошли к трапу, когда оставалось сорок пять секунд. Амелия задыхалась от страха, ее волосы взметнулись беспорядочной копной, подхваченные резким ветром, гулявшим по рукотворной степи аэродрома. Наружность Маккоуна совершенно не изменилась. Он по-прежнему выглядел опрятно и непринужденно, можно даже было сказать, невозмутимо, но глаза его потемнели от безумной ненависти.

– Ты ничего не выиграешь, говнюк, – сказал он спокойно. – Мы даже не начали еще разыгрывать главный козырь.

– Рад снова видеть вас, миссис Вильямс, – мягко сказал Ричардс.

И тут, будто бы он подал ей некий сигнал, задел невидимую струну, она начала рыдать. Ее рыдания не были истеричными, это было выражение совершенной безнадежности, исторгнутое из самой глубины души. Сила этого порыва заставила ее зашататься и упасть на плюшевый ковер этого целиком плюшевого отсека первого класса, сжимая лицо в ладонях, словно стараясь удержать его. Кровь Ричардса на ее блузке засохла и выделялась бурыми пятнами. Ее пышная юбка, скрывающая ноги, делала ее похожей на увядший цветок.

Ричардс почувствовал к ней жалость. Это было мимолетное чувство, но это был максимум, на что он был способен.

– Мистер Ричардс, – из переговорного устройства послышался голос Холлоуэя.

– Слушаю.

– Мы… можем взлетать?

– Да.

– Тогда я отдаю распоряжение убрать трап и задраить люки. Не беспокойтесь на этот счет.

– Отлично, капитан. Благодарю.

– Вызвав сюда женщину, ты тем самым угробил себя. Ты это понимаешь? – Казалось, что Маккоун улыбается и хмурится одновременно, он производил впечатление параноика. Он сцеплял и расцеплял пальцы.

– Ну и что? – мягко спросил Ричардс. – А поскольку ты никогда не делаешь ошибок, ты, конечно же, нападешь на меня, прежде чем мы взлетим. Таким образом ты окажешься вне опасности и прослывешь героем, благоухающим, как роза, правильно?

Маккоун издал тихое рычание, а потом сжал губы так, что они побелели. Он не сдвинулся с места. Самолет дрожал все сильнее, по мере того, как моторы набирали оборот.

Кто– то захлопнул дверь в отделении для второго класса, и шум неожиданно прекратился. Прильнув к иллюминатору со стороны порта и всмотревшись, Ричардс увидел, что экипаж буквально скатывает трап внутрь. Теперь мы все взошли на эшафот, подумал он.

…Минус 026

Счет продолжается…

На правом экране загорелась надпись «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ/НЕ КУРИТЬ». Самолет начал медленно разворачиваться. Все свои знания о самолетах Ричардс почерпнул из канала Фри-Ви и из книг, из этих модных приключенческих и фантастических книг, но он всего лишь второй раз в жизни находился в самолете, поэтому перелет из Хардинга в Нью-Йорк представлялся ему сущим пустяком. Дрожание под ногами еще более усилилось и внушало беспокойство.

– Амелия!

Она медленно подняла на него глаза, ее лицо с дорожками слез выглядело опустошенным. «А?» Она говорила хрипло, ошеломленно, губы ее пересохли. Она словно забыла, где находилась.

– Пройди вперед. Мы взлетаем. – Он посмотрел на Маккоуна. – А ты иди куда хочешь. Ты совершаешь побег вместе со мной. Не вздумай сговариваться с экипажем.

Маккоун ничего не ответил и сел у занавески, отделяющей первый класс от второго. Потом, видимо, передумав, он рванулся в соседний отсек и исчез.

Ричардс приблизился к женщине, хватаясь за спинки кресел для поддержки.

– Я предпочитаю сидеть у окна, – сказал он. – Я всего раз в жизни летал на самолете. – Он попытался улыбнуться, но она не реагировала, тупо уставившись на него.

Он опустился в кресло, она села рядом. Она пристегнула его ремнем, чтобы ему не пришлось вынимать руку из кармана.

– Ты как дурной сон, – сказала она. – Как бесконечный кошмар.

– Прости.

– Я не… – начала было она, но он закрыл ей рот рукой и покачал головой. Он одними губами произнес слово – нет, чтобы она увидела.

Все дрожало, турбины ревели, самолет разворачивался по направлению ко взлетной полосе, словно неуклюжая утка, спускающаяся к воде. Он был таким огромным, что Ричардсу казалось: они стоят на месте, а земля двигается.

Может, это все мне только кажется, мелькнула у него безумная мысль. Может, они установили в иллюминаторах стереопроекторы и… Он оборвал эту мысль.

Вот они уже миновали рулежную дорожку, и самолет тяжело развернулся вправо. Они неслись под прямым углом ко взлетной полосе, проехав полосы 3 и 2. Потом повернули влево и на секунду замерли. Холлоуэй выразительно сказал из кабины:

– Взлетаем, мистер Ричардс.

Поначалу самолет медленно двигался, со скоростью авиакара, потом возник кошмарный рев и Ричардсу захотелось завопить от ужаса.