Бегущий человек. Худеющий (сборник)

– Какое это имеет отношение ко мне? – хрипло произнесла она. Лицо ее заметно побледнело, от чего румяна на щеках обрели клоунскую контрастность. Глаза смотрели со страхом, зубы слегка обнажились, словно она готова была зарычать.

– К тебе это не имеет никакого отношения, но с Кэри я хотел бы потолковать. – Халлек перешагнул порог, держа куртку распахнутой. Очень хотел бы, подумал он. Если прежде сомневался, то теперь уверен в этом. – Прошу тебя, Леда, скажи мне, где он. Он здесь?

Она ответила вопросом на вопрос. У него буквально перехватило дыхание, и он привалился к дверному косяку.

– Это цыгане, Билли?

Он перевел дыхание с легким стоном.

– Так где он, Леда?

– Сначала ответь на мой вопрос – это цыгане?

Теперь, когда Халлек получил возможность все высказать в открытую, он обнаружил, что ему это дается с большим трудом. Он сглотнул и кивнул головой.

– Да. Я так думаю. Проклятие. Что-то вроде проклятия. – Он сделал паузу. – Нет, не что-то вроде. К чему увиливать? Я считаю, что цыган наложил на меня проклятие.

Билли ожидал услышать издевательский хохот – такую реакцию он не раз видел в своих снах и фантазиях. Но она вдруг поникла, склонив голову. Весь ее облик олицетворял обреченность и печаль. Несмотря на собственные страх и отчаяние, Халлек испытал к ней сочувствие, увидев воочию ее страх и растерянность. Он шагнул к ней и мягко коснулся ее руки. Когда она подняла к нему лицо, он вздрогнул, увидев на нем выражение откровенной ненависти, даже шагнул прочь, часто заморгав, прислонился к косяку двери. Выражение ее лица было олицетворением той внезапной вспышки ненависти, которую Билли мимолетно испытывал как-то вечером к Хейди. Теперь это чувство было явно направлено на него, и ему стало страшно.

– Все из-за тебя, – прошептала она. – Ты виноват во всем! Какого черта ты сбил эту старую перечницу? Ты, ты виноват!

Он не в силах был произнести ни звука и просто смотрел на нее, широко раскрыв глаза. Старая перечница? В голове был сумбур. Неужели я не ослышался? Кто бы мог поверить, что Леда Россингтон способна вслух сказать хоть одно неприличное слово? Вторая мысль была: Все не так, Леда. Хейди виновна, а не я. Она это классно сделала. Я просто обалдел.

Ее лицо сменило выражение: теперь она смотрела на Халлека вежливо и бесстрастно.

– Входи, – сказала она.

Леда принесла ему мартини с джином, которого он попросил, в большом бокале. На миниатюрный позолоченый меч были нанизаны две оливки и две маринованные луковки. Мартини оказался крепковатым, против чего Халлек отнюдь не возражал, хотя и отдавал себе отчет в том, что с выпивкой ему следует отныне быть осторожным, если не хочет упиться в чужом доме. Опыт последних трех недель показал, что с потерей веса стала утрачиваться его способность держаться молодцом, когда перебирал лишнего.

Тем не менее он сделал приличный глоток и благодарно закрыл глаза, когда алкоголь теплом разлился в животе. Чудесно, подумал он. И высококалорийно.

– Он в Миннесоте, – бесстрастно сказала Леда, усаживаясь в кресло тоже с бокалом мартини в руке. Ее бокал был еще больше, чем у Билли. – Но он вовсе не с визитом к родственникам. Кэри – в клинике Мэйо.

– Мэйо…

– Он убежден, что у него рак, – продолжала она. – Майкл Хустон у него ничего не обнаружил. Ничего не обнаружил и дерматолог, к которому он обратился в городе. Но он все равно уверен, что у него рак. Ты знаешь, сначала он решил, что у него лишай, думал, что подцепил у кого-то.

Билли опустил голову и уставился в пол, испытывая крайнее смущение. Но в этом не было нужды: Леда смотрела поверх его плеча, в стену. Часто, по-птичьи, отпивала, и в ее бокале заметно убывало.

– Я смеялась над ним, когда он впервые мне такое сказал. Смеялась и говорила: «Кэри, если ты это называешь лишаями, тогда ты знаешь о венерических заболеваниях меньше, чем я о термодинамике». Мне не следовало насмехаться, но это было хоть каким-то способом развеять его мрачное настроение. Его тревогу? Нет, скорее страх. Майкл Хустон дал ему какой-то крем, который не подействовал, и дерматолог дал какие-то мази, которые тоже не помогали. Ему делали уколы, и все бесполезно. И тогда я вспомнила старого цыгана с разлагающимся носом, как он во время уик-энда после того суда протиснулся из толпы на блошином рынке в Рейнтри, Билли. Он подошел и коснулся его. Да, он приложил руку к лицу Кэри и что-то сказал ему. Я тогда спросила Кэри и еще раз потом, когда это начало разрастаться, но он мне ничего не говорил, только головой качал.

Халлек отпил второй глоток в тот момент, когда Леда поставила на столик свой пустой бокал.