Бегущий по лезвию бритвы

Рик торопливо выпрыгнул из ховера, но потом долго возился с упаковочной клетью, осторожно вытаскивая ее с заднего сиденья; он запыхался, но все же ему удалось аккуратно опустить ее на крышу. Коза, скользя копытцами по гладкому днищу клети, за все время не издала ни звука. Теперь, почувствовав твердую поверхность, она с благодарностью посмотрела на Рика блестящими глазами.

Он спустился на свой этаж, прошел по знакомому коридору до двери в квартиру.

— Привет! — воскликнула Айрен, готовившая обед на кухне. — Где ты так задержался?

— Поднимемся на крышу? — предложил Рик. — Хочу тебе кое-что показать.

— Ты купил животное. — Она развязала и сняла фартук, машинально поправила волосы и направилась следом за ним; они вышли из квартиры и быстро пошли по коридору. — Ты мог бы посоветоваться со мной, — Айрен тяжело дышала. — Я имею право участвовать в принятии решения, когда речь идет о самом ценном приобретении, которое мы когда-либо…

— Я хотел сделать сюрприз, — объяснил Рик.

— Ты сегодня заработал премиальные, — произнесла жена так, как будто зачитывала обвинительное заключение.

— Да. Я усыпил трех анди, — признался Рик. Он вошел в лифт, но вверх, к небесам, они поднимались вместе. — Я не мог не купить, — сказал он. — Что-то произошло сегодня со мной, и это что-то изменило мое отношение к смерти. Я не смог объяснить даже себе самому, но понял одно: если не куплю животное, не смогу больше работать охотником. — Лифт замер наверху, на крыше; Рик вышел вместе с женой в вечерний сумрак, где их ожидала коза в клетке; включив прожектора, которыми пользовались все жители дома, он указал на козу, не говоря ни слова. Ожидая реакцию жены.

— О боже, — тихо сказала Айрен. Она приблизилась к клетке, внимательно разглядывая животное, обошла вокруг, осмотрев козу со всех сторон. Она живая? — спросила Айрен. — Она не поддельная?

— Абсолютно живая, — сказал Рик, — если только меня не надули.

Но такое случалось крайне редко: штраф за подделку составлял сумму, в два с половиной раза превышавшую полную стоимость настоящего животного.

— Нет, меня не надули.

— Козел черной нубийской породы, — проговорила Айрен.

— Коза, — поправил Рик. — Возможно, в будущем нам удастся спарить ее. Мы подоим ее, а из молока приготовим сыр.

— Можно запустить ее в вольер, где овца?

— Ее следует держать на привязи, — сказал он. — По крайней мере, несколько дней.

Айрен пропела странным, немного детским голосом:

— Жизнь моя — это любовь и наслаждения. Старая, старая песня Йозефа Штрауса. Припоминаешь? Когда мы впервые встретились? — Она нежно обняла его за шею, прижалась, поцеловала. — Много любви. И очень много наслаждений.

— Большое спасибо, — ответил Рик и сжал ее в объятиях.

— Давай поскорее спустимся вниз и поблагодарим Мерсера. Затем вновь поднимемся сюда и дадим ей имя. И возможно, ты найдешь веревку, чтобы ее привязать. — Айрен потянула его за собой, к лифту.

Сосед Билл Барбо, который стоял возле своей Джуди, поглаживая и почесывая лошадь, окликнул их.

— Эй, какая прекрасная коза, Декард! Мои поздравления. Вечер добрый, миссис Декард. Возможно, у нее появятся козлятки; возможно, мы сторгуемся: я поменяю жеребенка на двух козлят.

— Спасибо, — поблагодарил Рик. Он пошел следом за Айрен, в сторону лифта. — Эта покупка снимет твою депрессию? — спросил он. — Я уже вылечился.

— Конечно же снимет, — ответила Айрен. — Теперь мы можем всем сказать, что наша овца поддельная.

— Думаю, этого не следует делать, — настороженно ответил Рик.

— Но мы можем, — настаивала Айрен. — Теперь нам нечего скрывать, ведь наши мечты сбылись! — Она вновь встала на цыпочки, прижалась и проворно поцеловала Рика; ее дыхание, страстное и прерывистое, щекотало ему шею. Потом она протянула руку к кнопке лифта.

Рик почувствовал какое-то беспокойство и сказал:

— Давай постоим здесь еще немного. Куда ты торопишься? Давай постоим и понаблюдаем за козой. Просто посидим, посмотрим, а может, и покормим ее. Мне дали с собой пакет с овсом на первое время. И почитаем руководство по уходу за козами; мне дали его бесплатно, вместе с овсом. Мы можем назвать ее Евфемия. — Но в этот момент подъехал лифт, и Айрен заскочила в кабину.

— Айрен, подожди, — попросил он.

— Это аморально, если мы не сольемся с Мерсером в порыве признательности, — сказала Айрен. — Я сегодня держалась за рукоятки эмпатоскопа, и мне помогли снять депрессию… конечно немного, не так, как помогла коза. Но все же в меня попал осколок камня, вот посмотри, — Она показала ему запястье, на котором он различил темное пятно — синяк. — Но я непрестанно думала о том, насколько лучше мы становимся, когда мы с Мерсером. Несмотря на боль. Физическая боль, но духовное слияние; я ощущала всех и каждого, по всему миру, всех, кто сливался воедино в тот миг. — Дверцы лифта дернулись, чтобы закрыться, но она остановила их, подставив ногу. — Входи, Рик. Это ненадолго. Ведь ты и так почти не участвуешь в слиянии; я хочу, чтобы ты поделился своим настроением со всеми; ты должен предоставить им такую возможность; аморально оставлять радость только себе.