БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ

— История долгая, — начал он. — У нас нет времени на подробности, так что излагаю суть. Когда я проходил через Превращение, то видел целый поток образов, десятки, сотни — вроде слайд-шоу, которое прокручивают с большой скоростью. Многое я помню до сих пор, но только некоторые настолько чётки, чтобы о них стоило говорить. Остальное вылетело из головы, а что не вылетело — скоро вылетит. — Он помолчал, собрал волю в кулак и продолжил: — Но того, что помню — вполне достаточно. Создатели проверяют нас. Лабиринт никогда не имел решения, да и не должен был иметь. Вся затея с Приютом и Лабиринтом — Испытание. Они хотят, чтобы победившие в этом Испытании, вернее, выжившие, совершили кое-что чрезвычайно важное. — Он затих, озадаченный тем, как бы изложить всё стройно, доходчиво и по порядку.

— Чего-о? — скривился Ньют.

— Зайду с другого конца, — произнёс Томас, потирая глаза. — Каждый из нас был отобран, когда мы были совсем мелкими. Не помню, как и что — у меня остались только клочки воспоминаний и ощущений, но мир изменился, в нём произошли страшные вещи. Понятия не имею, какие. Создатели украли нас, и, думаю, они считали себя вправе это сделать. Как-то им удалось вычислить, что наш коэффициент умственного развития намного превышает средний уровень — поэтому нас и выбрали. Не... не знаю... многое помнится так... клочками, урывками... Да ладно, неважно.

— Я ничего не знаю о своих родителях и что с ними случилось, — продолжал Томас. — Несколько следующих лет после того, как нас забрали от них, мы обучались в специальных школах, в общем, жили такой... довольно нормальной жизнью. А они в это время собрали средства и построили Лабиринт. Все наши имена — только дурацкие клички, которые придумали Создатели: скажем, Алби — Альберт Эйнштейн, Ньют — Исаак Ньютон, а я — Томас. Тёзка Эдисона.

Алби выглядел так, будто ему залепили оплеуху.

— Наши имена... Так даже наши имена — ненастоящие?

Томас покачал головой.

— Насколько я понимаю, мы вообще можем никогда не узнать, как нас по-настоящему зовут.

— Что ты несёшь? — встрял Котелок. — Мы что — какие-то, будь оно неладно, сироты, воспитанные сумасшедшими учёными?

— Да, — ответил Томас, надеясь, что на его лице не отражается царящее в душе глубокое уныние. — По всему похоже, что мы одарены особыми способностями. Каждый наш шаг тщательно изучается, каждый поступок подвергается анализу. Они смотрят, кто сдастся, а кто нет. Кто выживет. Неудивительно, что здесь кишмя кишат шпионы-жукоглазы. Кроме того, с некоторыми из нас... ну, они вмешались в наши мозги.

— Ну и плюк! Тебя Котелок что — дурью накормил? Ты думаешь, я этой чуши поверю? — пробубнил Уинстон. Вид у него был усталый и безразличный.

— С какой стати мне это выдумывать? — вскинулся Томас. Он добровольно полез на иглы гриверов, чтобы оживить свою память, а ему не верят! — Хорошо, а как ты объяснишь происходящее? Тем, что мы живём на другой планете, что ли?

— Продолжай, не отвлекайся, — приказал Алби. — Вот чего не понимаю, так это почему никто из нас ничего такого не помнит. Я сам прошёл через Превращение, но всё, что видел — это... — Он осёкся и опасливо пробежался взглядом по лицам присутствующих, словно сболтнул лишнее. — Словом, я ничего такого не вспомнил...

— Через минуту я скажу, почему помню больше других, — сказал Томас. При мысли об этой части истории у него затряслись поджилки. — Ну что, продолжать дальше или как?

— Продолжай, — проронил Ньют.

Томас набрал в лёгкие побольше воздуха, как будто собирался нырнуть в воду.

— О-кей, каким-то образом они стёрли нашу память — не только детство, но всё, что предшествовало вступлению в Лабиринт. Они сажали нас в Ящик и отправляли сюда — для начала большую группу, а потом по одному каждый месяц. И так в течение двух лет.

— Но зачем? — спросил Ньют. — На кой хрен им это понадобилось?

Томас поднял руку, призывая к тишине.

— К этому я и веду. Как я уже говорил, они хотели проверить нас, посмотреть, как мы будем реагировать на то, что они называют Вариантами, как управимся с проблемой, у которой нет решения. Выяснить, можем ли мы работать в группе, даже удастся ли нам построить маленькое общество. Они обеспечили нас всем необходимым и подсунули нам задачку, выполненную в виде наиболее распространённой в нашем мире головоломки — лабиринта. Всё было подстроено так, чтобы заставить нас думать, что решение имеется, надо только поднатужиться, работать больше и думать лучше. Одновременно должно расти разочарование и безнадёжность — ведь найти выход не удаётся. — Он обвёл всех взглядом, чтобы убедиться, все ли слушают. — Так вот, говорю вам — решения нет.

Комната взорвалась гомоном голосов — все заговорили разом, засыпая Томаса вопросами. Тот снова воздел руки кверху. Как бы ему хотелось просто передать свои мысли прямо в мозги своих слушателей, не прибегая к словам!