Бегущий в лабиринте

Ровно в центре внутреннего двора все еще была дыра от распахнутой коробки, в которой приехал Томас, словно приглашающая его запрыгнуть назад и уехать домой. Рядом, может быть, метров на шесть южнее, стояло невысокое здание, сделанное из грубых блоков, входом в которое была лишь угрожающего вида дверь, окон не было. Большая круглая ручка, напоминающая стальное колесо, была единственным способом открыть дверь, как на какой-нибудь подлодке. Несмотря на все это, Томас не мог решить, какое его чувство сильнее – любопытство выяснить, что там внутри, или ужас от того, что он может там найти.

Томас только переключился на четыре отверстия в главных стенах Глэйда, когда вернулся Чак, который принес пару сэндвичей, яблоки и две металлические кружки воды. Томас с удивлением почувствовал облегчение – он был не одинок в этом месте.

 - Жаровщик не был счастлив, когда я пришел просить еды после ужина, - сказал Чак, садясь рядом с деревом, показывая Томасу жестом сделать то же самое. Он так и сделал, взял сэндвич, но заколебался, вспомнив ужасные картины того, что сегодня видел. Но вскоре, однако, голод пересилил, и он откусил большой кусок. Потрясающий вкус ветчины и сыра с майонезом заполнил его рот.

- Ох, чувак! – Промычал Томас с набитым ртом. – Я так проголодался!

- Говорил же тебе, - Чак вгрызался в собственный сэндвич.

Еще через пару укусов Томас наконец задал вопрос, который терзал его.

– Что конкретно произошло с тем Беном? Он даже не выглядит как человек теперь.

Чак обернулся на дом.

– Я толком не знаю. – Рассеянно пробормотал он. – Я его не видел.

Томас не был уверен, что мальчик был полностью откровенен с ним, но не стал давить на него.

– Что ж, ты не захотел бы видеть такое, поверь мне. – Он продолжил есть, жуя яблоко и рассматривая огромные проемы в стенах. Хотя было сложно разобрать оттуда, где он сидел, но что-то странное было в каменных краях этих выходов. У него возникло неприятное ощущение, головокружение, пока он смотрел на верхушки стен, как будто он парил над ними, а не сидел на своем месте.

- Что там? – спросил он, наконец прервав тишину. – Это часть какого-то замка или что?

Чак смутился. Заерзал.

– Эм, я никогда не был снаружи Глэйда.

Томас помолчал.

– Ты что-то скрываешь, - наконец сказал он, доедая последний кусок и делая глубокий глоток воды. Разочарование от того, что никто не отвечал ни на один его вопрос начинало подтачивать его нервы. Стало только хуже от мысли, что даже если бы он получил ответы, откуда ему знать, что это все правда.

- Почему вы, ребята, такие скрытные?

 - Ну как-то так сложилось. Здесь творятся очень странные дела, и большинство из нас не знают всего. Даже и половины всего.

Томас забеспокоился – не было похоже, что Чака тревожит то, что он только что сказал. Он казался равнодушным к тому, что у него отобрали его жизнь. Что же было не так с этими людьми? Томас поднялся и побрел к восточному проему.

– Что ж, никто не сказал, что я не могу прогуляться и оглядеться тут. – Ему было необходимо изучить обстановку, либо он сейчас сойдет с ума.

- Тпру, подожди! – крикнул Чак, пытаясь догнать его. – Осторожнее, эти твари скоро должны закрыться. – Сказал он, задыхаясь.

- Закрыться? – Повторил Томас. -  О чем ты?

- Двери, шэнк.

- Двери? Не вижу никаких дверей. – Томас понимал, что Чак не пудрит ему мозги, он понимал, что упускает что-то очевидное. Он снова почувствовал приступ волнения и осознал, что сбавил скорость, уже не так стремясь добраться до стен.

- Как ты назовешь эти большие проемы? – Чак указал на огромные высокие дыры в стенах. До них оставалось уже всего около метра.

- Я назову их «большие проемы», - ответил Томас, стараясь скрыть дискомфорт за сарказмом, и чувствуя разочарование от того, что ему это не очень удалось.

- Что ж, это «двери». Они закрываются каждую ночь.

Томас остановился, думая, что Чак сказал какую-то чушь. Он посмотрел вверх, по сторонам, исследовал массивные каменные плиты с ощущением нарастающего ужаса. – Что ты имеешь ввиду, «они закрываются»?

- Сам увидишь через минуту. Бегуны скоро вернутся, потом эти большие стены начнут двигаться, пока дыры не закроются.

- Ты повредился рассудком, - промычал Томас. Он не мог представить, как такие гигантские стены могут оказаться подвижными – он был настолько уверен, что даже расслабился, думая, что Чак просто пытается его разыграть.

Они подошли к огромному разлому, за которым виднелось еще больше каменных дорожек. Томас уставился на это в оцепенении, увидев все своими глазами.

- Мы называем это Восточной Дверью, - сказал Чак, как будто с гордостью за то, что оказался причастен к этому.

Томас едва слышал его, пораженный, каким большим это все оказалось вблизи. Разрыв был, как минимум, 20 метров в ширину до самого верха стены. Края стен вокруг пустого пространства были гладкими, за исключением странности, находящейся на обеих стенах. На левой стене Восточной Двери были пробиты глубокие дыры в несколько сантиметров в диаметре на некотором расстоянии друг от друга по всей высоте стены.