Бегущий в Лабиринте (Трилогия)

– Да, – ответил Томас, надеясь, что выражение его лица не выдает обреченность, которую он сейчас испытывает. – Предположительно, мы очень сообразительные, поэтому они следят за каждым нашим шагом и анализируют поведение. Смотрят, кто сдастся, а кто нет. И вообще, кто выживет. Неудивительно, что весь Лабиринт напичкан жуками-стукачами. Более того, некоторым из нас немного… подкорректировали мозги.

– Я не верю ни единому слову. Все это кланк собачий, – проворчал Уинстон. Выглядел он усталым и равнодушным.

– С какой стати мне врать? – спросил Томас, повышая голос. Он ведь нарочно полез под иглы гриверов, чтобы все это вспомнить! – Думаешь, твое предположение о том, что пришельцы забрали нас на другую планету, лучше?

– Давай дальше, – сказал Алби. – Хотя я и не понимаю, почему другие укушенные не вспоминали ничего подобного. Я вот пережил Метаморфозу, но все, что вспомнил… – Он быстро обернулся на кураторов, как будто сказал то, чего говорить не следовало. – В общем, не вспомнил ничего интересного.

– Через минуту я объясню, почему вспомнил гораздо больше остальных, – ответил Томас, с ужасом думая, что начнется, когда он перейдет к этой части повествования. – Могу я продолжать или нет?

– Говори, – бросил Ньют.

Томас набрал в легкие побольше воздуха, прямо как перед спринтерским забегом.

– Итак. Каким-то образом они стерли нам память – не только детские воспоминания, но вообще любые, которые хоть как-то связаны с Лабиринтом. Потом засунули в Ящик и послали сюда. Первый раз они отправили большую группу детей, а затем в течение двух лет подсылали по одному новичку каждый месяц.

– Черт, но зачем? – спросил Ньют. – Какой в этом смысл?

Томас поднял руку, призывая к тишине.

– Сейчас поймете. Потом прислали меня. Как я сказал, они испытывают нас, смотрят, как мы реагируем на то, что они называют «Переменными», и как пытаемся решить проблему, которая не имеет решения. Они смотрят, можем ли мы сотрудничать, создать единое общество. Нам предоставлялось все необходимое, а в качестве неразрешимой проблемы выступил Лабиринт – самая известная головоломка в истории человеческой цивилизации. Все это обставили таким образом, чтобы мы думали, будто разгадка действительно существует, и продолжали упорно над ней биться, при этом испытывая все более сильную обреченность оттого, что не можем ее найти. – Он помедлил и обвел кураторов взглядом, желая убедиться, что они внимательно слушают. – Я хочу сказать, что у Лабиринта нет разгадки.

Комнату наполнил гомон, и один за другим посыпались вопросы.

Томас поморщился. Он бы многое отдал, чтоб просто переслать свои мысли в головы кураторов единым блоком и не мучиться с объяснениями.

– Видите? Ваша реакция доказывает правдивость моих слов! Многие люди давным-давно сдались бы. Но, судя по всему, мы особенные. Мы просто не можем принять постулат, что у проблемы нет решения – особенно когда имеем дело с таким пустяком, как Лабиринт. Вот поэтому мы продолжали биться над загадкой, не останавливаясь перед постоянными неудачами.

Томас внезапно понял, что с каждой минутой его голос звучит все тверже, да и вообще говорит он все более и более эмоционально.

– Как бы то ни было, я уже сыт по горло всем этим дерьмом – гриверами, двигающимися стенами, Обрывом! Это всего лишь элементы проклятого эксперимента. Нас используют, вертят нами, как марионетками! Создатели с самого начала планировали, что мы будем ломать голову над решением, которого в действительности не существует! То же самое и с Терезой. Ее направили к нам якобы для того, чтобы она запустила какое-то Окончание. После этого стены застыли, солнце потухло, небо посерело, и так далее, и тому подобное. На самом деле Создатели просто подкидывают нам все новые и новые нестандартные ситуации, чтобы изучать реакции и испытывать наш запас прочности! Ждут, когда мы начнем грызть друг другу глотки. А выжившие примут участие в какой-то важной миссии.

Фрайпан встал.

– А убийства? Это тоже часть их замечательного плана?

Секунду-другую Томас боролся с охватившим его страхом, опасаясь, как бы кураторы не обратили свой гнев на него из-за того, что он знает так много. А ведь он еще не рассказал им самого главного…

– Да, Фрайпан. Убийства – часть плана. Единственная причина, по которой гриверы начали выбивать нас по одному, заключается в том, что нам предоставляют время отыскать выход. Предполагается, что свободу получат только наиболее жизнеспособные из нас, то есть – лучшие.

Фрайпан в сердцах пнул ногой стул.

– Тогда самое время поведать нам свой волшебный план побега!

– Поведает, – тихо сказал Ньют. – Заткнись и слушай.

Минхо, которого все это время почти не было слышно, кашлянул:

– Что-то мне подсказывает, что я не обрадуюсь тому, что сейчас услышу.