Бегущий всегда одинок

Саул приказал трансформерам остаться в коридоре. Густав вслед за ним прошел в приемную и удивленно поднял брови. По правде говоря, он ожидал увидеть здесь старинного приятеля – начальника личной охраны Пантелеймона полковника Захра. Но за рабочим столом на фоне полукруглой стены, густо расписанной свежими охранными символами, увидел только моложавого личного секретаря Пантелеймона и незнакомого майора с вислыми усами и весьма смущенным видом.

Приветствуя входящих канцелярист Велух подскочил.

– Крайне рад вас видеть, уважаемый Шип! – Секретарь протянул полковнику руку и, не отпуская его ладони, потянул к стулу возле письменного стола. – Садитесь, господин Густав. Пожалуйста, познакомьтесь с заместителем уважаемого Захра майором Синькой.

Синька кисло улыбнулся. Секретарь был дружелюбен, но обеспокоен и не собирался этого скрывать. Как только Шип расположился на жестком стуле (исключительно неудобном ради сокращения визитов), Велух сел напротив через стол. Поглядел в упор на Густава и убрал с лица приветливость. Стал сух и даже мрачен.

– Не буду скрывать от вас, полковник, что вызвали мы вас по неотложному и секретному делу. Вы – посвященный. Вы здесь служили… – Синька тихо кашлянул, и канцелярист прервал необязательное вступительное многословие. – Мы всерьез обеспокоены, господин полковник. Правитель Пантелеймон уже три дня не покидает своей комнаты…

Густав изобразил лицом легкое недоумение, но продолжил слушал. Как знал полковник, государь и прежде не появлялся на людях по нескольку дней. С годами Пантелеймон превратился в чистейшего затворника, в его опочивальню-кабинет имел свободный доступ единственный приближенный – маг-звездочет Дум. Для всех прочих дверь в спальню магически закрыта, снаружи она отпиралась только по приказу государя или Дума, являвшегося не только астрологом, но и преданным старинным другом Пантелеймона.

А следуя рассказу Велуха доверенный астролог государя – пропал. Его не могут разыскать уже два дня, дверь в покои правителя запечатана наглухо и вскрывать ее никто не решается. Что тоже было Густаву понятно: проникнуть без позволения в опочивальню сдвинутого на безопасности Пантелеймона мог лишь самоубийца! Правитель отдаст приказ растерзать ослушника, едва его увидит.

Велух расстроенно развел руками:

– Как видите, полковник, положение сложилось – хуже некуда. Войти мы не имеем права, а Дум пропал. И мы обеспокоены… – Чиновник покосился на молчаливого усатого майора. – Правитель наш, увы, не молод… С ним могло что-то случиться…

Густав мгновенно сложил два и два. Тетушка Нина вписалась в реконструкцию: ее могли пригласить для установления причины пропажи Дума. Проверить, жив астролог или мертв? Поскольку магически проверить самого Пантелеймона невозможно. Астрологи не знают точной даты его рождения – она известна только преданному Думу. Все личные вещи Пантелеймона защищены от всяческой (даже диагностической) магии, а ни один колдун под страхом смерти не решится делать прогнозов относительно правителя на «пустой воде».

То есть… придворные разыскивают Дума и стараются понять – что делать?!

Ведь если Пантелеймон сейчас лежит разбитый параличом, то помочь ему – необходимо. Но если все не так, то любопытным нагорит по первое число. Никто не решается взять на себя смелость: вызвать десяток магов, стереть сильнейший защитный код с двери, проникнуть в спальню и проверить, не случилось ли с Пантелеймон дурного?

И получается: правитель попал в ловушку собственной паранойи. Он запретил входить, надеялся на еще довольно крепкого Дума. Но если нужна помощь… никто не отваживается ее оказать. Все сидят в мокрых штанах, надеются друг друга и ждут пока все утрясется либо разрулится: правитель выйдет из опочивальни и поблагодарит народ за послушание. А вместе с ним покажется и хитровыделанный Дум.

Пантелеймон уже устраивал подобные встряски ради проверки придворных на лояльность.

Но Дум, как ни лояльничай, пропал впервые. И это напрягало умы и личную охрану. С майора Синьки, как заметил Густав, за семь минут семь потов стекло.

В обеспокоенной речи Велуха возникла короткая пауза – секретарь поперхнулся и потянулся за стаканом с водой. Полковник позволил себе вопрос:

– А зачем, собственно, вам я понадобился? – Шип недоуменно развел руками. – В охране Дворца достаточно видящих второй степени, способных сделать то же, что и я.

Велух снова покосился на майора и, тиская руки, вкрадчиво проговорил:

– Понимаете ли в чем дело, уважаемый Шип… На данный момент во Дворце нет ни одного видящего вашего ранга. Высокочтимый Синька, увы, ничем не может нам помочь…

При этих словах секретаря майор машинально потер кожу за ухом, где стояла печать «абсолютного подчинения», обязательная для начальника личной гвардии правителя. Магическое тавро по сути дела. Оно не позволяло Синьке хоть в чем-то нарушить приказ Пантелеймона.

– Наш уважаемый майор связан обязательствами, – продолжал Велух.

– И? – Шип удивленно поднял брови. – Говорите конкретно, что вам нужно? Я не понимаю.

Велух сделал паузу, а после, решившись, твердо произнес: