Behind the Moon (СИ)

От осознания собственной беспомощности Гермиона отчаянно хмурилась. Как же так? Неужели людям, у которых столько общего, не о чем поговорить в критический момент? Прикусывая губу, она сама знала ответ.

Высокий лоб Ремуса был изрезан тенями морщин. Он тоже силился найти спасительную нить в этой безнадёжности и неукротимом страхе. То, что было очевидно для них обоих, то, что они оба не решались произнести вслух.

— Ремус, я…

— Гермиона, может…

Они одновременно взглянули друг на друга и в таком же робком порыве оборвались на полуфразе.

— Прости, — Люпин слегка повёл плечами, исподлобья взглянув в окно. — Говори. Говори ты первая…

По короткому импульсу, пробежавшему по его лицу, Гермиона поняла, что трансформация уже близко. Нужно было спешить.

— Хорошо, тогда я… — она уже не была уверена, что может контролировать то, что говорит. — Мне следовало бы давно об этом сказать. Мне жаль, мне очень жаль, что из-за меня ты попал в эту ужасную ситуацию, в эти дикие условия. Я никогда не хотела быть причиной твоего изгнанничества. Та злая шутка, которую сыграла с нами природа, она фантастическая, пугающая и в то же время…

Сбиваясь с мысли, Гермиона ощущала острую нехватку воздуха. Её лёгкие наполнились какой-то горячей смесью, так, что было не продохнуть. Беспомощный взгляд уловил грозное движение туч на небе и первые серебряные просветы. У них оставалось не больше минуты.

— Всё, что я пытаюсь сказать, — она наконец овладела собой. — Какой бы странной и неизученной ни была связь между оборотнями и их половинами, я её не боюсь. За это время я поняла, что быть твоей наречённой, как ты говоришь, для меня — вовсе не проклятие. Ведь дело не только в животных инстинктах. После того, как появился Коулти и мы несколько дней не общались, я поняла, что не могу…

Пока Гермиона говорила, Люпин смотрел на неё, не отводя глаз, и в какой-то момент вдруг стал смотреть через неё. В порыве откровения она не уловила этой перемены. Стоило ей встать и сделать попытку приблизиться к нему, как он резко выбросил перед собой руку в знак предупреждения.

— Остановись! — воскликнул Ремус и отчаянно зажмурился. — Гермиона, пожалуйста, пока не поздно, уходи!

Но было поздно. Когда он открыл глаза, на неё смотрели уже не голубые, а блестящие безумной желтизной волчьи глаза. Гермиона хорошо помнила сам процесс трансформации, как описанный теоретически, так и вполне себе эмпирический опыт третьего курса. Её вдруг пробила мелкая дрожь, однако, за мгновение до притаившегося в горле крика, она ощутила, что не испытывает страх. Какой-то рациональный механизм вдруг заработал в её мозгах и подсказал — не надо бояться. Как будто внутренний голос шептал ей известную мантру, которую она не могла раньше слышать. Он не причинит тебе боли. Он не опасен для тебя. Он — твой.

В это время черты Люпина стремительно стали исчезать, сменяясь волчьей шерстью. Сутулая спина зверя, излишне длинные руки и опасные клыки. Несколько лет назад от этой картины она могла бы потерять сознание. У неё оставалась крохотная возможность скрыться, не более десяти секунд. Однако Гермиона твёрдо стояла на ногах и не двигалась с места. Наконец оборотень встал перед ней во весь рост. Раздался протяжный вой.

До этого учебного года в Воющей хижине было пустовато и, мягко говоря, неприятно находиться. Вечная пыль, сломанная мебель, обрывки старых тряпок. Всё это, разумеется, приправлено соусом неописуемого ужаса и мистики. Впервые оказавшись здесь, Гермиона даже не знала, где сесть. Теперь же комнаты изнутри выглядели значительно лучше: если ей не удалось навести здесь мало-мальский уют, то хотя бы подобие косметического ремонта. Они с Люпином трансфигурировали диван и журнальный столик, привели в порядок заброшенную кровать, даже попробовали что-то сделать со стенами. В общих чертах, получилось очень даже мило.

Об этом Гермиона думала, лёжа на ковре с длинным ворсом и молча глядя в потолок. Пожалуй, только до него она не успела добраться.

— Не понимаю, как ты можешь так долго сидеть в темноте, — произнесла она вслух.

Рядом с ней, совсем близко, почти что голова к голове, лежал большой оборотень и смиренно подвывал что-то в ответ. Если бы не размеры, его трудно было бы отличить от обычного волка — разве что клоками выдранная шерсть и шрамы по всему телу явственно выражали его потрёпанность.

— Интересно, Лунатик, почему вы с Ремусом раньше не привели здесь всё в порядок? — Гермиона повернула голову набок и окинула быстрым взглядом волчью морду. — Или весь этот хлам твоих рук дело?

Оборотень тоже повернулся к ней и, как будто пристыжено, ткнул носом в её плечо.

— Больше такого не должно быть, — по-учительски строго сказала она, а затем широко зевнула. — Сколько уже времени? Часа два? Знаешь, мне бы хорошо поспать немного. Завтра ещё на занятия.

Перевалившись на бок, Гермиона положила левую руку под голову. Оборотень всё ещё смотрел на неё.

— Будешь охранять мой сон? — она коротко улыбнулась, когда волк кивнул в ответ на её вопрос. — Ладно. Разбуди, если что-то случится.