Behind the Moon (СИ)

Срочно нужно было что-то придумать. Гермиона сама не знала почему, но всё внутри кричало о несправедливости. Словно она точно знала, что Люпин невиновен. Словно в ней была потребность его защитить от ложных обвинений. Этому чувству не было рационального объяснения, поэтому Гермиона не решилась высказаться. Она лишь робко посмотрела на Люпина и не увидела на его лице ничего, кроме досады. Он тоже не мог найти слов в свою защиту.

— Пока мы не выясним всех обстоятельств, ты должен оставаться в Хогвартсе, Ремус, — заговорил Дамблдор. — О случившемся уже знают в Министерстве. Со дня на день прибудут инспекторы и начнут расследование. Я постараюсь тебе помочь, но пока доказательств в твою пользу почти что никаких, — он намеренно сделал паузу, — если только, тебе есть, что ещё сказать…

Перехватив эту интонацию директора, Гермиона посмотрела на Люпина и заметила, как побледнело его лицо. О, кажется, ему было, что скрывать! Не то, чтобы она хорошо знала Люпина… Они провели не слишком уж много времени вместе, лишь иногда пересекались за ужином на Гриммо, 12, когда она гостила там перед пятым курсом. Люпин часто исчезал, как говорил Сириус, по заданию Дамблдора. Пару раз они сталкивались в библиотеке и однажды ночью на кухне: Гермионе не спалось, а у него была традиционная бессонница накануне полнолуния. Тогда ей впервые удалось разглядеть в нём кое-что, что она никак не могла заметить в Хогвартсе, — не преподавателя, а человека. Люпин был хорошим человеком, в этом у неё не было никаких сомнений. Бремя трудной жизни оборотня и ненависть к собственной природе от обратного породила внутри него невероятную доброту. А доброта часто оказывается беззащитна. Может, поэтому ей так отчаянно хотелось верить, что он не виноват?

— Я не мог этого сделать, Альбус! — отчаянно возразил Люпин и, бросив на Гермиону грустный взгляд, шумно выдохнул. — Я не могу причинить ей зла в своём проклятом волчьем обличии!

Он зажмурился и плотно сомкнул губы, будто боялся, что с них может сорваться что-то запретное. Но Дамблдор не спешил облегчить его участь.

— Ты в этом уверен? — спросил он без видимой провокации в голосе, но уже сам вопрос её подразумевал.

— Абсолютно, — Люпин спрятал лицо в ладонях. — Гермиона, она… моя наречённая.

Гермиона застыла на месте. Такого она даже и предположить не могла.

— Мисс Грейнджер, — обратился было к ней Дамблдор с очевидным намерением смягчить удар.

— Не надо, я знаю, — перебила она и от волнения вскочила со стула. — Я знаю, о чем речь. У оборотней, как и у любых других животных, есть пара противоположного пола. Однако для оборотней характерна одна особенность — некоторые исследователи считают это проявлением человеческой сущности в волке — каждая конкретная женская особь принадлежит только одной конкретной мужской. Поведенческий механизм закрепления пар до сих пор не изучен, но, скорее всего, ему предшествовал какой-то магический обряд, чтобы сократить популяцию. Из-за этого оборотни очень редко находят друг друга: особи разбросаны на большие расстояния и подавляющее большинство за всю жизнь может так никогда и не встретить свою пару. Потеряв свою половину, оборотень не может найти новую. Поэтому связь внутри пары очень прочная, порождающая заботу и нечеловеческую преданность. Оборотень не может ранить свою… хм…«наречённую», — её щёки густо покраснели, — Профессор Люпин выразился довольно изящно, но я поняла, что он имеет в виду. Я — противоположная по полу особь его волка. Его самка.

Если бы этот ответ могли зачесть ей на экзамене по ЗОТИ, то она непременно получила бы оценку «Превосходно». Впрочем, Гермиона произнесла всё это не из желания блеснуть эрудицией: с каждым словом она буквально забивала гвозди в её собственные представления о природе волков. Читая о «принадлежности» в книжках, она и подумать не могла, что будет когда-нибудь вовлечена во что-то подобное. Тем более с человеком, всегда вызывавшим у неё уважение, восхищение и даже…

— Вы хорошо осведомлены, — заметил Дамблдор, а затем посмотрел на Люпина с некоторым удовлетворением.

— Откуда ты всё это знаешь? — изумился тот.

Гермиона зарделась от гордости и стыда одновременно.

— Профессор Снейп задавал эссе на третьем курсе, когда замещал вас, — ответила она и быстро прибавила. — Тогда же я догадалась, что вы оборотень.

— Мерлин…

Люпин смотрел на неё со смесью удивления и восхищения, как довольный учитель смотрит на самую блистательную из своих учениц. Гермионе всегда казалось, что он больше всех выделял Гарри — сына своих друзей, и это её немного огорчало. Синдром отличницы вынуждал её стремиться быть лучше других по всем предметам. ЗОТИ было не самой сильной её стороной, но показать свою подкованность новому преподавателю на третьем курсе стало для неё важной самоцелью. По прошествии трёх лет она наконец была достигнута.

Пазл сложился почти ровно, когда обнаружилось, что не достаёт всего одной детали.