Бей или беги

После охоты они разошлись в лагере в разные стороны. До ночи Томасин гадала, будет ли продолжение. Она боялась, что услышит в коридоре каблуки Дайаны, но вместо них она уловила движение под своей дверью и тихий, робкий стук. Он сам пришел к ней. Они долго целовались. Так долго, что у Томасин затекла шея и онемели губы, после чего он спросил, действительно ли она уверена в своем решении, пока не поздно отступить и вернуть все, как было. Малкольм предупредил ее, что все это может плохо закончиться, а она толком не понимала, что он имеет в виду, наивно решив, что речь идет только о сексе. Что касается него, мужчина сразу сказал, что ей, возможно, сначала будет неприятно, но нужно перетерпеть, а он сделает все, что в его силах, чтобы она не пожалела. Она не пожалела. Ей было интересно и волнительно. Она была глупой, семнадцатилетней девчонкой, которая совершенно иначе представляла себе весь процесс и сделала много удивительных открытий о себе и своем теле. Конечно, она пробовала притрагиваться к себе прежде, но делала это как-то не так и ничего не выходило. В первый раз она кончила именно от пальцев и языка Малкольма, и чуть не разревелась от переизбытка чувств. Тогда он и ввел главное правило их секретных отношений: ей придется всегда вести себя тихо.

Ни живые, ни мертвые не должны знать. Но все узнали. Знала теперь и эта сухая канцелярская крыса, вносившая все сведения, полученные от девушки в специальную анкету.

— Дети?

— Нет.

— Случались ли у вас выкидыши?

— Нет.

— Прерывали ли вы беременность?

— Нет.

— Есть ли у вас пищевые или иные аллергии?

— Нет.

— Есть ли у вас наследственные болезни?

— Понятия не имею.

Господи, какое унижение, — тоскливо подумала Томасин. На этом вопросы иссякли. Женщина заполнила последнюю графу и вдруг улыбнулась.

— На этом все, — заключила она и протянула по-мужски огромную ладонь, чтобы пожать пальчики девушки, — я думаю, есть неплохой шанс, что выберут вашу кандидатуру. Внешний осмотр не выявил патологий, но нужно дождаться результатов анализов. Мы вас оповестим. Удачи!

— Пред его очами, — пробормотала Томасин себе под нос, уходя. К счастью, женщина не расслышала или сделала вид. Едва ли она оценила бы иронию.

Через пару дней девушке сообщили, что она успешно прошла первый этап. Следующий — смотрины — назначили только через две недели. Томасин предоставили время, чтобы подготовиться. И она старалась не думать о том, как сейчас идут дела у Зака и остальных. Вдруг, пока она под чутким руководством Дайаны пробивается вверх по пищевой цепочке Капернаума, ее друг медленно умирает, надышавшись каких-нибудь токсичных веществ или ртутных паров на производстве.

Глава девятая

Дайана со всей душой прошла к процессу ее подготовки и заметно приободрилась, занимаясь любимым делом. Томасин же все больше сдавала — и в моральном, и в физическом плане. Ее терзали беспокойство о друзьях и смутные дурные предчувствия, а недосып и голод стали плохо сказываться на здоровье. Ночи она проводила вместе со своей наставницей в заброшенном торговом центре, а днем завела привычку пропускать обед и ужин, чтобы потратить это время на сон. В результате она стала очень бледной и опять похудела, но не так сильно, как в детстве. Дайана сочла, что так даже лучше, и похвалила подопечную. Она сказала, что не будь Томасин такой «карлицей» с такой фигурой могла бы когда-то сколотить карьеру фотомодели. То была высшая похвала в устах Дайаны. Но больше от нее, конечно, исходило критики.

Уставшая от работы в поле, недосыпающая, измученная нервным напряжением Томасин стала плохой ученицей. Ей трудно было слушать длинные, нудные лекции Дайаны о истории модных брендов и парфюмерных домов. Она зевала и хотела спать. В гробу она видала различные сорта винограда, тонкости подачи изысканных блюд и правила столового этикета. Дайана злилась и лупила ее портновской линейкой по спине, когда Томасин сутулилась и теряла равновесие на высоченных каблуках, путалась в шелковых юбках и рвала тонкие, как паутина, чулки заусеницами на пальцах.

Наконец, эта пытка подошла к концу, и настал день «смотрин». Всем отобранным девушкам нужно было продемонстрировать себя в лучшем свете — явить не только красоту, манеры и ум, но и таланты. С этим возникла загвоздка, но Дайана быстро отыскала подходящее решение. Заявившись к Томасин накануне, она принесла девушке не только чехол с одеждой и обувью, но и позолоченный лук с единственной стрелой.

— Лучше бы ты, конечно, умела танцевать стриптиз или бренчать на гитаре, — ворчливо сказала Дайана, — но, возможно, это даже лучше. По-моему, это гениально. Жаль, что ты такая невежда и не сможешь оценить полета моей мысли…

Она усадила Томасин на унитаз, чтобы нанести макияж и привести в порядок ее волосы, редко встречавшиеся с расческой. Санузел женского общежития по-прежнему служил их заговору главным штабом. Теперь еще и гримерной.