Бей или умри

– Сперва повидайте Рана, он скажет, куда идти, – напевно объяснил он. И улыбнулся легко и светло, как делал всё: – Вы стали так похожи на меня… Словно неродные по крови, вместе воспитанные, близкие, пусть чужие братья-сёстры.

Лао произнёс это быстро, в одно слово, с непривычной для себя запинкой. И я поняла, что впервые, пожалуй, он пытается говорить с нами на своём родном языке изменчивых образов, обёрнутых в неподатливую человеческую речь.

– А разве Тейт не всегда был таким? – спросила я, слегка задыхаясь от бега. Лао скептически фыркнул, как-то удивительно похоже на Итасэ:

– Почти. Жажду освободиться и свободу легко перепутать, если глядеть со стороны.

Секунда – и мы влетели по колено в чёрный туман. Холодный, непроглядный – но при этом завораживающий, парадоксально уютный, как летний вечер на берегу неспокойного моря. Он вовлекал в себя, как волны утаскивают неосторожного пловца от берега на глубину. А в центре притяжения был Итасэ Ран, одновременно похожий и непохожий на себя: босой, в свободных светлых одеждах, многослойных, из очень-очень тонкой ткани, с длинными и широкими рукавами, почти до кончиков пальцев.

Лао отступил, скрываясь в тумане – отправился по своим таинственным и, без сомнения, срочным делам.

– Трикси-кан, Тейт-кан! – обернулся Итасэ к нам порывисто и неуловимо, как свет, как порыв ветра. – Шаа подал мне знак, что вы вернулись, и я вас ждал. Он скоро уже упадёт, и тогда начнётся бой. Где вы хотите быть? – скользнул-подлетел он ближе и положил нам руки на плечи… он, который всегда избегал прикосновений. – На первой линии, среди бойцов? Или среди тех, кто прикрывает?

Я сглотнула, чувствуя, как спина покрывается мурашками. Вообще по-хорошему мне место среди слабых, в подземелье…

Если действовать в одиночку.

– Мы будем на передовой, – улыбнулась я, кажется, как чокнутая. И обернулась к Тейту, сжимая его ладонь. – На самой-самой передовой, да?

Итасэ воздел палец к небу:

– Тогда вам туда. На самый верх самой-самой высокой лестницы, – передразнил он меня. – Готовы?

Готова я не была, но почему-то яростно склонила голову к плечу. Губы подрагивали. Странный какой-то страх. Тейт хмыкнул, утягивая меня за собой, и шепнул походя, то ли угадывая, то ли разделяя мои мысли:

– А это не страх, Трикси. Это предвкушение.

У основания столба он подхватил меня на руки – и понёсся по лестнице длинными прыжками, перескакивая и встречных магов, и целые секции ступеней. Итасэ остался внизу – центр водоворота, отправная точка, бьющееся, живое сердце мастерской. Белое туманное небо падало нам навстречу хлопьями белой пустоты, ужасно напоминающими тёплый сухой снег; он исчезал при первом прикосновении – или наполнялся бытием? Пахло подступающей грозой и немного железом, но не ржавым, влажным, а сухим, раскалённым. Тейт болтал без умолку:

– …Ну, ты ведь дралась уже? Вот представь, что это такая же драка, только побольше. У магов короткие бои. Помнишь дуэль с Соулом? Вот здесь так же. Покружить, пощипать друг друга, найти слабое место – и ка-а-ак двинуть! Вот те, кто впереди – они ищут, куда двинуть, ну, и стараются не помереть. А те, кто позади – защищают.

За очередным оборотом лестницы промелькнуло что-то рыжее и чёрное, ужасно напоминающее пушистые хвосты. Гм, показалось?

– Звучит просто.

– Да чего там сложного… – начал Тейт и вдруг осёкся, посерьёзнев. – Смотри!

Но мне уже и указывать не требовалось.

Белый туман в вышине загустел, остекленел – и пошёл трещинами, за которыми проступило безжалостно голубое небо. С вершины самого большого из чёрных столбов сорвалась крошечная человеческая фигурка в синих одеждах, и навстречу ей с земли рванулась туманная волна. Она бережно обняла падающего человека и спустила вниз, на руки к Итасэ; сразу стало ужасно тихо, и слышно было, как сыплются с мертвенным шелестом осколки белого кокона с небес.

– Ригуми Шаа всё, – пробормотал Тейт, прибавляя шагу. Пролёты лестниц замелькали, как на ускоренном воспроизведении. – Теперь начнётся. Жаль, не успели взобраться.

Стычка между двумя небольшими группами магов представляла собой череду хаотических, независимых друг от друга дуэлей; масштабное сражение больше напоминало перетягивание канатов – кто первым сумеет настолько изменить окружающий мир, чтобы противник не мог даже теоретически существовать в новых условиях? И мы едва не проиграли в первые секунды.

Раз – и небо в ширящихся трещинах стало болезненно алым.

Два – и алая волна рухнула вниз, распространяя перед собой мощный, низкий звук, парализующий волю.

Тейт пошатнулся и неловко ткнулся плечом в ступени, чудом уберегая меня от удара. Кто-то выше вскрикнул, но почти сразу же затих; верхушка столба уже крошилась под напором чужой магии, когда вся долина заполнилась оглушительным голосом Эфанги:

– Это время! Это всего лишь время! Кто неподвластен времени – в бой!