Бей ниже пояса, бей наповал

— Хоть я и не специалист по почеркам, — заметил Палеолог, нагнувшись поближе, чтобы рассмотреть надпись, — но, знаете, не мешало бы отдать эту бумагу и завещание Вилли, которое находится у Донны Двайер, на экспертизу.

— Если она будет упорствовать, — сказал Джонни, покачав головой, — дело неизбежно дойдет до суда, а разбирательство растянется на месяцы. — Он тяжело вздохнул. — Нет, нужно как-то заставить говорить Ника Кондора.

— А кто такой Ник Кондор?

— Убийца Вилли Воллера.

— Он — убийца?

— А вы об этом ничего не знаете? Его задержали сегодня днем. Мы с Сэмом его опознали, но затем пришел его адвокат, и полиции пришлось отпустить Кондора.

— Не понимаю, — удивился мистер Палеолог. — Если вы узнали в Нике Кондоре убийцу Воллера…

— Найдутся четыре свидетеля, которые будут утверждать, что он в это время находился в «Шенектади».

— Кондор, — задумчиво произнес Палеолог, — Ник Кондор…

— Он — свихнувшийся химик, который славится своими гадкими выходками: изготавливает дымовые шашки, обливает людей кислотой… — объяснил Джонни. — Когда я вспоминаю о кислоте, мне становится дурно.

— Неудивительно. Был ли Кондор врагом Вилли Воллера?

— Похоже, что они даже не знали друг друга, — сказал Джонни. — Кондор — наемный убийца. Для него это просто работа.

— Наемный убийца… — задумчиво повторил Палеолог.

Глава 22

Двенадцать лет назад Ник Кондор считался самым преуспевающим молодым ученым огромного химического концерна, расположенного в долине реки Могавк. За шесть лет до этого он окончил Массачусетский технологический университет и уже успел сделать значительный вклад в науку. Начальник отделения концерна, где он работал, прочил молодого Ника Кондора на свое место, так как сам ожидал повышения. Концерн был огромен, его работникам открывались большие перспективы, к тому же он выполнял очень выгодные военные заказы.

Но у Ника Кондора нашлись недоброжелатели. И однажды все пошло прахом.

Карьере Кондора пришел конец в результате сильнейшего взрыва в лаборатории. Сам Кондор уцелел, хотя ему и пришлось пересадить кожу на лице, и на левой щеке остался один тонкий шрам в виде серпа.

Взрыв не прошел бесследно для его психики. В течение нескольких месяцев он продолжал работать в компании и получать зарплату. Но однажды он перестал появляться в лаборатории, и его проект закрыли. Прежний Ник Кондор перестал существовать.

Потом он объявился в Нью-Йорке. Время от времени он выполнял небольшие заказы маленьких химических компаний, оценивая свои услуги в двадцать долларов. Но бывало, сумма достигала пятидесяти, а иногда и ста долларов.

Долгое время у него не было постоянной работы. Его жизнь превратилась в существование. Друзей он вовсе не имел. Иногда его услугами пользовались знакомые.

Жил он на Западной Сорок восьмой улице, точнее, в самом ее конце, у пересечения с Двенадцатой авеню. Его квартира походила на лабораторию, где стояли кровать, пара столов и стульев и несколько ящиков. По всей комнате были расставлены реторты, химические реактивы, другое оборудование. Кухня также была завалена различными приспособлениями. В доме, где он жил, отсутствовала служба уборки помещений. Ник же редко убирал даже свою кровать. Он и тарелки-то мыл лишь тогда, когда из-за слоя жира уже не мог различить вкус еды. Для приготовления реактивов химик использовал те же кастрюли, что и для пищи, и часто пробовал приготовленные химикалии на вкус.

Вот и сейчас на плите стояла подобная закопченная кастрюля. В ней недавно готовились бобы, потом тушенка, и теперь один из кусочков навсегда пристыл к ручке.

От содержимого кастрюли исходил едкий запах. Темно-коричневая смесь пахла аммиаком и йодом, хотя запах аммиака почти полностью забивал запах йода.

Поболтав в кастрюле деревянной ложкой, Кондор добавил в нее несколько столовых ложек нашатырного спирта. Потом размешал все еще раз и снял кастрюлю с плиты.

Подцепив кончиком перочинного ножа немного смеси, он нанес ее на один из четырех огнеупорных дисков, лежавших на деревянной подставке. Потом добавил в кастрюлю еще немного нашатыря, размешал и капнул пахучей смесью на второй диск. Эта операция повторилась еще дважды.

Теперь, когда на каждом из четырех дисков оказалась небольшая порция вещества, он взял в руки журнал и помахал им над дисками. Капли быстро затвердевали. Наконец он провел по каждой из них ногтем и убедился, что все они высохли.

Ник Кондор в задумчивости подошел к своей заваленной барахлом кровати и взял с нее помятую музыкальную трубу, купленную им накануне в ломбарде на Восьмой авеню. Он вернулся с ней к подставке с четырьмя дисками, на которых уже засохли капли бурой смеси.

Поднеся мундштук трубы ко рту и вдохнув поглубже, Ник начал играть. Не успел он взять нескольких нот, как первый мазок вдруг вспыхнул и исчез, оставив после себя струйку дыма. Кондор вынул из кармана карандаш и сделал пометку на подставке около того диска, где исчез в дыму кусочек смеси. Он поднес трубу к губам и снова заиграл.

На этот раз он сыграл почти целый такт, но ничего не произошло. Он продолжал свои упражнения, как вдруг вспыхнул второй мазок.