Бей побольнее

— Постараюсь быть максимально короток. И Китти, и я были с самого начала в курсе этой печальной истории. Наш сын принес нам только разочарование, я не стану говорить об этом еще раз. Мы любим детей. Когда Джонни появилась в Сирле и пришла в мой магазин, мы оба приняли в ней горячее участие. Разумеется, мы считали ее мальчиком. Нам было известно, как живет старый Фрэд, поэтому предложили Джонни, если он хочет, приезжать к нам принимать ванны. Ведь Фрэду это казалось чудачеством, в его хижине и помыться-то негде. Джонни с благодарностью приняла наше приглашение. Таким образом мы виделись с ней регулярно и постепенно все сильнее к ней привязывались. Сейчас, мистер Уоллес, я отношусь к Джонни, как к собственной дочери. Когда ей исполнилось лет четырнадцать, Китти заподозрила правду, что она не мальчик, а девочка. У нее был острый глаз. К этому времени Джонни нас тоже полюбила, но все же не так сильно, как этого грязнулю и грубияна Фрэда. Однажды вечером, когда она приехала принять ванну, она нам призналась. — Боткине немного отхлебнул из бокала и продолжил: — Ее мать, Стелла Коста, познакомилась с Митчем Джексоном как раз перед тем, как его призвали. В Митче было что-то такое, что привлекало к нему женщин. Скоро Стелла забеременела. Она умоляла Митча жениться на ней, и он заявил, что если родится мальчик, то он женится на ней после возвращения из Вьетнама. Эта особа жаждала стать его законной женой. Не стану притворяться, будто я это понимаю. Но когда у Стеллы родилась девочка, она поняла, что Митч ни за что на ней не женится. В отчаянии, она зарегистрировала рождение ребенка, назвав его Джонни Джексоном, мальчиком, и послала Митчу копию метрики, напомнив ему еще раз, что он обещал на ней жениться. Как я понимаю, оба Джексона были со странностями. Их интересовали лишь наследники мужского пола. Обрадованный Митч послал Стелле письмо, в котором подтвердил свое намерение жениться и даже сообщил деду о рождении внука. Стелла воспитывала ребенка, как мальчика. Жилось ей очень тяжело, потому что Митч не высылал ей денег. Когда Джонни исполнилось восемь лет, он сделался для нее обузой, и она решила отослать ее деду. Она не постеснялась рассказать всю эту неприглядную историю Джонни, внушив ей, что она не должна проговориться старому Джексону, что она девочка. В том возрасте Джонни нравилось быть мальчиком. Старый Джексон обрадовался приезду внука. По-своему он относился к ней хорошо, а Джонни полюбила этого невыносимого грубияна. Она рассказывала нам, как вечерами старик рассказывал ей подробности своей бурной жизни, о сражении с аллигаторами, о Митче. Шли годы. Постепенно, разумеется, Джонни становилась все больше и больше девочкой. Старый Джексон частенько высказывался о женщинах настолько пренебрежительно, грубо и жестоко, что Джонни не сомневалась: когда он узнает правду, она его потеряет… — Боткине посмотрел на меня. — Печально, не так ли? Ведь Джонни буквально боготворила деда. И, тем не менее, она чувствовала, что очень скоро до него дойдет, что она девочка. К этому времени моя Китти умерла, но Джонни раз в неделю приходила принимать ванну, и мы с ней много разговаривали. Она туго бинтовала свою грудь, чтобы обмануть деда, но боязнь разоблачения стала непереносимой. Я посоветовал ей вообще переехать ко мне. И она это сделала, чтобы не видеть его ярость, когда он обнаружит правду. Никто из нас не подозревал, что Джексон может написать полковнику Пармеллу. Потом явились вы и выяснили, что к чему. Теперь вы знаете все, мистер Уоллес. И нам нечего стыдиться. Это не имеет никакого значения, потому что Джонни уезжает. Я нашел ей место в Лос-Анджелесе. Там у моего племянника магазин готового платья, и он с удовольствием берет ее к себе. Она уезжает завтра утром. Надеюсь, она будет счастлива, — он печально улыбнулся. — Я буду без нее сильно скучать.

— Понимаю вас, мистер Боткине, — я посмотрел на него. — Однако же осталось много неясностей. Вопрос денег, например…

— Каких денег? — улыбнулся Боткине.

— Денег старого Джексона.

— Разве у него были деньги? Мне ничего об этом неизвестно.

Я решил, что он говорит правду.

— Джонни ушла от своего деда примерно два месяца назад и перебралась к вам. Чем она занималась?

— Она сказала мне, что работает в Майами в каком-то клубе Это меня не касается. Здесь она проводила только уик-энды. Я считаю, что старики не должны совать нос в дела молодых.

— Думаю, вы правы. Я должен поговорить с Джонни, мистер Боткине. Необходимо заполнить кое-какие пробелы. Надеюсь, что она будет со мной откровенна, но этого нельзя ожидать, если вы будете рядом. Вы не возражаете?

Он немного подумал и кивнул головой:

— Почему я стану возражать? Просто попрошу вас быть с ней повежливей. Ей несладко жилось, и я ее люблю.

Я поднялся.

— Разрешите я подготовлю вам еще одну порцию скотча?

Постараюсь ее не задерживать, а потом вы спокойно пообедаете.

— Благодарю вас, мистер Уоллес.

Поставив перед ним его бокал, я пошел к двери.

— Будьте с ней поласковей, — напомнил он.