Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Феноменология глобальной доступности системной информации

Содержание моего феноменального самосознания непосредственно доступно, кажется, множеству моих умственных и физических способностей одновременно: Я могу направить интроспективное3 внимание на приятное ощущение в кишечнике, на тонкую фоновую эмоцию, тихо мерцающую на границе моего сознательного пространства, или на то, как я в данный момент пытаюсь когнитивно сформулировать определенную философскую проблему ("аттенциональная доступность"). Я также могу рассуждать, например, о текущей меланже фоновых эмоций. Я могу предпринять сознательную попытку найти для них концепцию ("доступность для феноменального познания"), которая позволит мне увидеть их в связи с более ранним эмоциональным опытом ("доступность для автобиографической памяти"), и я могу попытаться использовать эту информацию в производстве речи при общении о своих эмоциях с другими человеческими существами ("коммуникативная доступность"). Я могу попытаться контролировать свои висцеральные ощущения, фоновые эмоции или способность к ясному мышлению, например, совершить пробежку, принять горячую ванну или холодный душ ("доступность для контроля действий"). Последовательная и ясная саморепрезентация является необходимой предпосылкой сознательно инициированного саморегулируемого поведения. Я действительно переживаю общую глобальную доступность содержаний моего самосознания как собственную гибкость и автономию в обращении с этими содержаниями и, в частности, как субъективное ощущение непосредственности, в котором они мне даны. Однако важно отметить три более специфические феноменологические характеристики. Во-первых, степень гибкости и автономии в работе с содержаниями самосознания может сильно варьироваться: на эмоции, ощущения боли и голода повлиять гораздо сложнее, чем, например, на содержания когнитивного Я. Существует градиент функциональной ригидности, и степень этой ригидности сама по себе доступна для феноменального опыта.

Во-вторых, феноменальный опыт непосредственности также является градуированной характеристикой. Как правило, мысли - это нечто такое, что может быть даже не определено в своем полном содержании до того, как будет произнесено вслух или записано на листе бумаги, в то время как телесные ощущения, такие как боль или жажда, непосредственно даны как явные и "готовые" элементы феноменального "я" в гораздо более сильном смысле. Самоконструируемый характер, сопровождающий различные содержания сознательного "я", весьма вариативен (см. ограничение 7). В-третьих, интересно отметить, что состояния первого порядка, интегрированные в ПСМ, а также аттенционные или когнитивные состояния второго порядка, оперирующие этими содержаниями, оба характеризуются феноменальным качеством минности. Сознательные содержания вашего текущего образа тела переживаются не как репрезентативные содержания, а наделены феноменальным чувством собственности: в любой момент времени это ваше собственное тело. Сознательно рассуждая о текущем состоянии своего тела, вы, как правило, хорошо осознаете репрезентативный характер возникающих при этом когнитивных конструкций, и в то же время такие мысли о текущем телесном состоянии характеризуются сознательным переживанием "малости", тем же самым непосредственным чувством собственности. Именно таким образом существа, подобные нам, переживают репрезентативную структуру как интегрированную в ПСМ.