Бек

— Ты, должно быть, ошибаешься. Он не похож на человека, который был бы таким… злом. — Я пытаюсь успокоить свое дыхание, а когда мне это не удается, я прислоняюсь к стене коридора, прежде чем соскользнуть на пол.

Мэддокс вздыхает, прежде чем присесть передо мной на корточки, берет мое лицо в ладони и заставляет меня посмотреть вверх.

— Успокойся, Ди. Я сказал тебе, что разберусь с этим, и я это сделал. Теперь, когда мы оба знаем, что происходит, пришло время впустить остальных. Для тебя, черт возьми, не существует достаточно безопасного способа попытаться исправить это самостоятельно.

Прежде чем я успеваю ответить, тишину прорезает сердитый голос, и я подпрыгиваю так высоко, что мой подбородок ударяется о нос Мэддокса. Я в ужасе наблюдаю, как у него подкашиваются ноги, и он падает на задницу. Кажется, его даже не беспокоит кровь, льющаяся у него из носа; он больше беспокоится о том, чтобы спустить штанину джинсов там, где она задралась до середины икры. Он вскидывает голову, когда мой вздох эхом разносится вокруг нас. Его ничего не выражающие глаза теперь полны гнева и паники.

— Я пока сохраню твой секрет, Ди, но не смей ни слова говорить об этом девочкам. — Он вскакивает и уходит, грубо ударяя Бека по плечу.

Я, должно быть, в шоке, потому что даже не двигаюсь. Мой разум выходит из-под контроля от всей информации, которую рассказал мне Мэддокс, и от того, что я только что видела, когда он упал. Я даже не замечаю, когда Бек вторгается в мое пространство. Все еще смотрю вдаль, когда чувствую, как его руки обхватывают мои бицепсы и поднимают меня в положение стоя перед ним. Его тело вибрирует от гнева.

— Что, черт возьми, это было?

Мне требуется секунда, чтобы сложить кусочки воедино, но когда я это делаю, мои глаза расширяются. Он думает, что я и Мэддокс… Что Мэддокс и я… О, черт.

— Это не то, на что похоже, Бек, — шепчу я.

— Верно, значит, ты не сидела здесь, в темном коридоре, в уютной компании одного из моих самых близких друзей? А? Я недостаточно хорош для тебя, но Мэддокс хорош?

Я никогда раньше не видела Бека таким взбешенным. Я видела его взбешенным, но никогда таким.

— Он просто помогал мне, Бек. Здесь нелегко находиться, и у меня был неприятный момент. Все, что он делал, это разговаривал со мной, пытался заставить меня перестать расстраиваться и наслаждаться вечеринкой. Ты можешь, пожалуйста, успокоиться? — Это не совсем правда, но и не ложь.

Он замолкает на секунду; я отчетливо вижу, как он пытается успокоиться. Одна из вещей, которые я люблю в нем, — это его способность контролировать свои эмоции. Он ничего от меня не скрывает. Я вижу, как гнев исчезает, а на его месте появляется замешательство, которое так же быстро превращается в боль. Боль из-за того, что не он смог меня утешить. И, наконец, приходит понимание. Возможно, ему это не нравится, на самом деле, я знаю, что ему это не нравится, но он все равно откладывает свои чувства в сторону и понимает. Дело было не в том, что мы с Мэддоксом были вместе из похоти. Дело было в том, что Мэддокс был рядом со мной как друг. Несмотря на все, через что я заставила нас пройти, единственное, что его волнует, это то, что со мной все в порядке, даже если не он мне помогает.

Я не заслуживаю его. Теперь я это знаю. Но хуже всего то, что в этот момент я знаю, что этот мужчина передо мной никоим образом не может быть никем иным, как мистером Совершенство. Он никогда не смог бы стать тем, от кого я убегала. Все это время он был прямо у меня перед носом, обещая мне весь мир, а я просто не могла этого видеть. Этого достаточно, чтобы начался водопровод, и все мое тело сотрясается от беззвучных рыданий.

Я сломала нас.

Я сломала его.

И я продолжаю ломать себя.

Глава 8

Мое сердце все еще учащенно бьется при виде Мэддокса, обнимающего Ди. Логическая часть меня знает, что он никогда бы не стал приставать к ней, но ревнивый и собственнический бывший любовник видел ее только в своих объятиях.

Я все еще близок к тому, чтобы сойти с ума, но не из-за ревности. На этот раз это потому, что женщина, которую я люблю, ломается… снова. Я даже не могу вспомнить все случаи, когда я оказывался с ней в подобном положении. Сразу после нападения Брэндона она провела в таком состоянии большую часть восьми месяцев или около того. Могло быть и больше, но она оттолкнула меня, не подпуская к себе еще два месяца после этого.

Единственная причина, по которой я знаю, насколько все было плохо, заключалась в том, что я отказался уходить. До того, как она полностью закрылась от меня, я был с ней столько, сколько мог, столько, сколько она позволяла. Она некоторое время жила с Иззи и Акселем, но все равно приходила. Меня до сих пор поражает, что ни один из этих чертовых людей в нашей жизни не замечал боли, с которой она сталкивалась. Она жила под крышей своей лучшей подруги, но та этого даже не замечала. Когда дошло до того, что я стал больше беспокоиться о том, что она может причинить себе вред, я понял, что пришло время оказать ей больше помощи, чем я мог бы оказать.