Бек

— До недавнего времени, с помощью доктора Максвелла, я не понимала, почему мне было так тяжело после того, как все это случилось с Брэндоном. Я знала, что отталкиваю тебя из страха, но даже сама не могла этого понять. Ты должен понять, что у меня никогда не было положительных отношений с мужчиной, поэтому, когда ты начал сближаться, я испугалась. Внешне ты настолько совершенен, что меня просто ужаснуло, что ты можешь измениться так же легко, как и все остальные. — Я останавливаюсь, когда он кряхтит, но он жестом велит мне продолжать. — Да. Так что, возможно, ты поймешь, почему его нападение послужило для меня толчком. Примерно через два года после их свадьбы он загнал меня в угол. Я избавлю тебя от кровавых подробностей, но как я выглядела несколько недель назад? Это похоже на то, как он избил меня, только зашел гораздо дальше.

Он вскакивает с дивана, опрокидывая свое пиво на пол. Я не отрываю взгляда от пенящейся жидкости, льющейся из перевернутой бутылки. Я знала, что он посмотрит на меня по-другому, но все равно больно осознавать свою правоту. Зачем ему желать какую-то бедняжку?

— Он поднимал на тебя руки? Сукин сын! Если бы он не был уже мертв, я бы убил его. Выпотрошил этого жалкого ублюдка. — Он расхаживает перед диваном, с отвращением прорычав каждое слово. — Блядь! — Он продолжает расхаживать по комнате еще несколько минут, прежде чем замирает на месте и смотрит на меня. Он качает головой, и на его лице появляется выражение абсолютного ужаса. Я наблюдаю, как в замедленной съемке он понимает это, прежде чем я успеваю ему сказать. Каким-то образом он просто знает, и когда я вижу, как весь его гнев превращается в такую сильную боль, что он падает передо мной на колени, моему миру приходит конец. — Нет, нет, нет…

Я не могу сдвинуться с места на диване. Моя грудь вздымается от переполняющих меня эмоций. Слезы обжигают меня, стекая по лицу и падая на колени. Я не могу даже пошевелиться, чтобы вытереть глаза. Он кладет голову мне на колени и обнимает за талию. Когда его плечи начинают дрожать от переполняющих его эмоций, мои слезы текут быстрее, и из горла вырывается громкое рыдание.

Этот всхлип, кажется, выводит его из состояния безмолвного страдания, потому что он поднимает голову, расцепляет руки и сажает меня к себе на колени. Его сильные руки снова обхватывают меня, и он утыкается лицом мне в плечо. Я прижимаюсь к нему, впитывая его тепло, пытаясь согреть свое тело и прогнать боль.

Он не разжимает объятий, когда тянет нас обратно на диван, по-прежнему убеждаясь, что я у него на коленях и в безопасности в его объятиях.

— Прости. — Слабо говорю я.

Он выглядит потрясенным, но на его лице отражается отчаяние.

— Что? Боже, Ди, за что ты извиняешься?

Я пожимаю плечами и просто качаю головой.

— Ты все это время думала, что это твоя вина? О, детка. — Он снова прижимает меня к своей груди и слегка покачивает. — В том, что этот ублюдок сделал с тобой, нет твоей вины, Ди. Ты никогда не была виновата. Он был больным, неуравновешенным человеком. Меня убивает мысль о том, что ты прошла через это, и прошла в одиночестве. Жаль, что ты не могла открыться и сказать мне об этом раньше, но я понимаю, почему ты этого не сделала. Поэтому ты продолжала убегать?

— Да. Не думаю, что когда-нибудь смогу доказать тебе, как я сожалею обо всем, через что заставила нас пройти. Я только что увидела тебя и все твое совершенство, и это напомнило мне, каким он был, когда я впервые познакомила его с Иззи. Думаю, в глубине души я всегда знала, что ты никогда не отвернешься от меня, но этот страх был настолько укоренившимся, что, что бы я ни делала, я не могла оттолкнуть тебя. А потом, когда все это случилось, как будто щелкнул выключатель. Я знала, что он умер, но мой разум не мог избавиться от страха. Он был повсюду, куда бы я ни посмотрела, и каждый раз, когда я смотрела в зеркало, я видела, что он со мной сделал. Я наказывала тебя за то, что он сделал, и делала это снова и снова. — Я делаю паузу, чтобы вытереть глаза и высморкаться. Он молчит и дает мне закончить.

— Все это время у меня ушло на то, чтобы отогнать эти чувства, избавиться от темной паутины моей депрессии. Я не могу выразить всей благодарности за то, что ты заставил меня начать встречаться с кем-то, потому что без этого, я думаю, я бы никогда не поправилась. Какое-то время я шла путем проб и ошибок, пытаясь понять, что лучше всего помогает при моей травме. Доктор Максвелл говорит, что неудачи все равно будут. Некоторые люди никогда по-настоящему не справляются с ПТСР, но они учатся жить с ним, и именно этим я и занимаюсь. Живу с этим. Я не могу сидеть здесь и говорить тебе, что когда-нибудь стану полностью беззаботной и исцеленной, но эти последние несколько недель, когда ты был рядом, дали мне надежду, в которой я когда-либо нуждалась, что я преодолею это.