Белая акула

Искомая часовня стояла по правой стороне дороги. Старое деревянное здание без двери, любой путник может зайти и поставить перед распятием горящую лучинку или привезённую с собой свечку. Огниво лежит на алтаре, забрать его — святотатство. Таких часовен на всех трактах в центральной и западной частях материка сотни.

Город был совсем рядом, звук колокола с кафедрала разносится далеко. На всякий случай я приехал пораньше условленного времени, хотелось осмотреться. Ничего подозрительного, амулеты с вмонтированными в них нанодетекторами молчат — окажись поблизости хоть один монстр, я бы об этом знал. Да и не может быть здесь никаких монстров, в охраняемом радиусе вокруг крупных городов обитают лишь «нейтральные» создания, не способные причинить прямой вред человеку.

Ихнее высочество изволили задерживаться. Я ожидал его появления со стороны Дольни-Краловице, однако спустя четверть часа перестук копыт донёсся с севера и из-за поворота показался породистый гнедой жеребец со знакомым всадником в седле.

— Простите великодушно, пан советник, — Вильрих осадил коня. — Припоздал, так вышло… Готовы? Прекрасно. Едем по тракту до поворота к Осечне, а там недалеко, к сумеркам поспеем.

— Вы великолепно разбираетесь в моравской географии, — озвучил я мысль, мелькнувшую ещё во время первой встречи с принцем. — А ведь до рубежей Отсмарка больше восьмисот миль…

— Я путешествую почти десять лет, возвращаюсь домой изредка, — сказал Вильрих и пустил коня шагом. Умный Карась пошёл рядом. — По всем дорогам, даже просёлкам, от западного до восточного побережья могу проехать с закрытыми глазами.

— Развлекаетесь, или у этих странствий есть строго определённая цель?

— Есть цель, есть… Хотите услышать чистую правду? Извольте. В нашем мире происходит что-то неправильное, нарушено равновесие. Я и несколько моих друзей пытаемся разобраться, что происходит и как можно бороться с исходящей от нежити угрозой.

— Угрозой? — я насторожился. Стражи Крепостей так же говорили о чём-то подобном, только в других выражениях. — Ваше высочество, могу я…

— Давайте обойдёмся без церемоний и титулов. Сами подумайте, какое из меня «высочество» здесь, на этой дороге? В семье меня считают маргиналом и слегка больным на голову, так что я считаюсь членом остмаркской династии лишь номинально. Герб и титул, конечно, неотъемлемы и священны, их можно найти в любом геральдическом своде, два-три раза в год я обязан присутствовать на государственных церемониях, но в остальное время родственники имеют весьма смутное представление о моих занятиях и местонахождении.

— Так чем же вы занимаетесь? Кроме путешествий?

— В основном познанием мира и самого себя. Кое-что по мелочи: выполняю поручения высоких особ, немного политики, немного дипломатии…

Понятно. Рыцарь удачи, у нас таких хватает — беззаветные ценители приключений ради приключений, классический типаж человека плаща и кинжала. Не надо думать, что на Меркуриуме нет больших интриг и тщательно оберегаемых государственных тайн; полагаю, их гораздо больше, чем в иных мирах, этому способствует архаичное сознание общества. Словом, трём мушкетёрам здесь не было бы скучно.

— Днём вы не ответили на мой вопрос, — тем временем продолжал Вильрих. — Вы ведь не граульфианец?

— Жил там некоторое время, — осторожно сказал я. Не рассказывать же ему про Университет! — Обучился искусству алхимии, потом мне предложили отправиться сюда.

— И всё-таки, где вы родились, пан Николай?

— На Земле. — Хотел, так получи.

Вильрих посмотрел на меня изумлённо. Ничего удивительного, таких как я осталось мало.

— Не врёте, — после долгой паузы сказал принц. — Значит, вы из самого настоящего Первого Поколения? Интересно, невероятно интересно! Получается, ваш возраст… За тысячу?

— Нет-нет, — возразил я. — Это трудно объяснить. Вы очень мало знаете о том, как можно использовать Лабиринт и перемещаться не только между планетами, но и в различных временных потоках.

— Увы, — кивнул Вильрих. — Меркурианцы тяжелы на подъём, Лабиринт нам не нужен, да и Церковь полагает его опасным…

Всё правильно, субцивилизация этой планеты, сделав ставку на самоизоляцию, превратила людей в традиционных домоседов. Довольно странная идеология — в твоём распоряжении неисчерпаемые богатства Вселенной, а ты предпочитаешь ограничиваться одной планетой. До того, как осесть на Меркуриуме, я успел побывать в сотнях миров и ничуть об этом не жалею — происшедшая с Землёй Катастрофа открыла перед нами дорогу, позволяющую колонизировать практически любые миры и распространить влияние нового человечества на бесконечные пространства Млечного Пути и других галактик. Меркуриум оказался единственным исключением: люди знают о Лабиринте, но пользоваться им не желают; как сказал Вильрих, церковники сочли Лабиринт едва ли не дьявольским порождением, а иные субцивилизации — развращёнными, безнравственными и богоборческими. По понятным причинам терпят только нас и студентов, приносящих солидный доход в казну.