Белая борьба на северо-западе России. Том 10

Мой старый отряд был в это время рассеян по нескольким стоянкам. Штаб отряда с полковником Дыдоровым находился в Митаве, здесь же находилась вновь сформированная гаубичная батарея капитана Андерсона, спешенный кавалерийский дивизион подполковника Казакова³⁹, эскадрон кавалерии и 2-й, под командою генерал-майора Верховского⁴⁰, стоял в Риге. Первый же и третий батальоны под командою подполковника Яновича-Канепа с легкою батареей находились в Либаве для поддержания порядка в городе и порту, после того как немцы увели оттуда свои войска. Сделали же мы это ввиду того, что среди германцев упорно поддерживалось убеждение, что Версальский договор не будет подписан и что военные действия должны будут вскоре возобновиться. Нахождение германских частей в Либаве в то время, как на рейде стоял союзнический флот, повлекло бы гибель всего гарнизона, а потому граф Гольц приказал вывести войска на восток из города, сохраняя в своих руках станцию Прекульн, откуда во время войны построена была немцами железная дорога на Мемель-Тильзит. Подполковник Канеп в Либаве снабжался союзниками или, вернее сказать, англичанами и сумел поставить себя с ними настолько хорошо, что надеялся отделиться совершенно от штаба отряда, стоявшего в Митаве. Его интриги вредно повлияли на настроение этой лучшей части всего отряда, но успех он имел лишь временно, пока состоял начальником Либавского гарнизона. Подчиненные ему части прекрасно показали себя в Либаве и оставили о себе отличную память, но полковник Канеп, долженствовавший остаться вне политики, переусердствовал: выставил при приезде Ульманиса почетный караул и дозволил некоторым чинам отряда участвовать в хулиганской выходке при разрушении германского памятника у Либавского кургауза.

В течение июля вокруг меня сосредоточилась кипучая организационная работа. Генерал граф фон дер Гольц, понимая, что германцы не долго смогут оставаться в Прибалтике, обратился к генералу Гурко⁴¹, находившемуся тогда в Берлине, с предложением организовать русский Западный фронт. После его отказа приехал генерал Бискупский⁴², но не сговорился ни с графом фон дер Гольцем, ни с полковником Бермондом. Приезжал также Гучков, который, вопреки своей деятельности по разрушению дисциплины в нашей армии в 1917 году, теперь заговорил о воссоздании армии и общей борьбы с большевиками, путь коих был подготовлен приказами по армии того же Гучкова в 1917 году. Приехал и сенатор Бельгард с докладом о деятельности вербовочного бюро в Берлине. Он указал на затруднения, чинимые ему как со стороны самих русских, так и со стороны союзников и известных немецких групп. Приезжал также штабс-ротмистр князь Ширинский-Шихматов⁴³, с которым удалось наладить отправление эшелонов русских воинских чинов из Польши в Митаву. Благодаря содействию союзнических миссий в Варшаве и предупредительности германских пограничных властей дело это великолепно наладилось, в Митаву прибывало до двух эшелонов в неделю, и в Польше записалось в мой отряд до 15 000 добровольцев. В помощь князю Ширинскому-Шихматову я откомандировал нескольких надежных офицеров, и с половины июля пополнения стали поступать ежедневно.

Кроме всех этих лиц, ко мне приходили многие старшие офицеры германской службы. Они желали поступить на русскую службу вместе с вполне готовым вооруженным отрядом. Политические условия не позволяли мне в это время принять такого рода предложения. Я желал сохранить подчиненные мне части русскими, полагая, что воссоздание России должно быть делом наших же рук. Прими я в это время услуги германских добровольцев и финансовую поддержку крупной германской промышленности, мне легко было выставить смешанную армию в 200 000 человек. Но вопрос: спасло ли бы это Россию?

Совершенно иным делом была разработка плана продвижения вверенного мне корпуса на противобольшевистский фронт. Я полагал, что ввиду обострившихся отношений германцев к латышам наступление русских частей на противобольшевистский фронт должно быть проведено минуя Ригу и Центральную Латвию. Я считал продвижение возможным лишь на левом (южном) берегу реки Западной Двины вдоль Московско-Виндавской железной дороги. На высоте Крейцбург – Якобштадт могли, по моим предположениям, начаться совместные действия в соприкосновении с правым флангом латвийской армии. Главным препятствием этого направления было отсутствие мостов через реку Западную Двину, так как оба железнодорожных моста у Крейцбурга и у Двинска были взорваны. Об этом плане у меня нередко были совещания с графом фон дер Гольцем, убежденным в том, что это продвижение было единственным, могущим спасти положение генерала Юденича на Нарвском фронте.