«Белая чайка» или «Красный скорпион»

— Что в зале ожидания порта? — спросил Тудор после ухода журналиста.

— Ничего особенного, — ответил капитан Винтила. — Начальник таможни заверил, что и сигареты пассажиров проверены, и каблуки на ботинках, и зонтики, и зубная паста. Тотальный досмотр, исключающий всякую ошибку, но и без всякого результата. По ходу вскрылась некоторая мелочёвка — наркотики, новые лекарства, тайная корреспонденция, валюта, но все — в незначительных количествах…

— Тайная корреспонденция?! — заинтересовался Ион Роман. — А у нашего сицилийца ничего такого не обнаружено?

— Нет. У него досмотр был самым простым из-за незначительного багажа. Только в саквояже, который он нес в руке, оказались несколько странные вещи — вырезки из старых газет на разных языках, множество мелких афиш, тоже пожелтевших и тоже для полиглотов. Цирковые рекламы, как сказал таможенник. Особого внимания он на них не обратил. Одну задержал, но не думаю, чтобы она представила интерес…

— Я тоже не думаю, — согласился Тудор. — Тем более мелочёвка с лекарствами и наркотиками.

— И все-таки Марино украдкой вручил сицилийцу туго набитый конверт, — вспомнил Ион Роман. — Что же такое в нем могло быть и куда он исчез.

— Пустой конверт, был найден в портфеле среди реклам и афиш, — ответил капитан Винтила. — Может быть, господин Марино не дал, а вернул нечто господину Петрини, а именно: афиши и рекламы. Если они кажутся вам важными…

— Все равно здесь делать больше нечего. А впрочем, если при контроле багажа был зафиксирован и пустой конверт, я думаю, что мы можем сбросить с души один камень… чтобы получше прочувствовать второй… Да… Одежду жертвы обыскали? Вещи, номер?

— Предметы повседневного обихода, — ответил Ион Роман. — В комнате тоже не удалось напасть на какой-нибудь след. Две книги, я их пролистал. Между страницами — ничего. Чистое белье, небогатый, но элегантный гардероб, карманы пустые, бумажник, содержащий 2800 лей в банкнотах различного достоинства, паспорт в ящике тумбочки, фотографический портрет в кармашке чемодана, там же — проездной билет на два трамвайных маршрута и телефонная книжка, в которой я не обнаружил ни одного знакомого имени, ни адвоката Жильберта Паскала, ни Елены. Подобные номера он, вероятно, держал в памяти…

— И здесь все проверено, — согласился Тудор. — Или почти все. Купальный халат? Плавки?

— Халата у него не было! — уточнил Ион Роман. — А про плавки я забыл. Я имею в виду кармашек, который бывает на некоторых плавках. В тот момент я о нем забыл…

— Может быть, там ничего и нет, — сказал Тудор, — но пока мы сами не посмотрим и не пощупаем…

— Слушаюсь! — раздался голос капитана Винтилы. — Постараюсь вернуться с заключением судмедэксперта.

— Прекрасно! — одобрительно сказал Тудор, а затем, повернувшись к Иону Роману, попросил: — Разузнайте, страдал ли Раду Стоян болезнью сердца?

— Можно узнать и побольше, — ответил Ион Роман. — Если вы мне позволите побеспокоить некоторых лиц.

— Только в том случае, если ответ на первый вопрос будет отрицательным… А пока можно рассчитывать только на благосклонность и понимание окружающих. Точно так же, как мы не можем игнорировать идею журналиста об экстравагантном самоубийстве, мы не можем игнорировать и возможность обычного сердечного приступа.

— Я тоже слушаюсь, — улыбнулся Ион Роман. — Постараюсь служить примером хороших манер.

Тудор вяло поднялся из кресла. Черная тетрадь тяжело повисла в его руке, словно была наполнена свинцом.

— Если не появится ничего нового или очень важного, я не хочу, чтобы мне мешали. Меня интересуют эти заметки. Прежде всего из-за желания нащупать какую-то ниточку. Я сюда как с неба свалился, и мы блуждаем в темноте не только в прямом смысле. Если бы найти хоть в этих записках проблеск света. И раз уже нам передали их добровольно и, кажется, только до утра, надо с толком использовать эту оказию. Мне надо всего пару часов покоя, почерк действительно разборчивый.

23.25

Горничная, с первого этажа, мощная, высокая девица с крупным носом и круглыми вылупленными глазами, всем своим видом показывала, что страшно рада иметь дело с полицейским.

— Мне господин Бану из бюро обслуживания сказал, что я вам нужна, — улыбнулась она Иону Роману. — Чтобы вы знали, мне страшно много известно. Я была здесь и в день и в ночь всю прошлую неделю.

Ион Роман хмуро взглянул на нее, убеждаясь, что такую следует быстро и жестко осадить, пока она не стала выкладывать все подробности о нижнем белье жильцов.

— Не стоит присаживаться, — отрезал он угрюмым голосом. — Я хотел бы только узнать, можно ли сейчас поговорить с господином адвокатом Паскалем или с мадемуазель Еленой, не доставив им слишком большого беспокойства.