«Белая чайка» или «Красный скорпион»

— На часть предположений… — задумчиво произнес Тудор, — нам ответит Пауль Соран. И может быть, разъяснит смысл этих загадочных слов «ты знаешь, кто тебя зовет, не так ли?».

— Если бы можно было разгадать и записку, адресованную Раду Стояну, — улыбнулся Виктор Мариан, — кто знает, какие еще новые тайны и загадки возникли бы?

— Эта записка и так, без прочтения, сама по себе является одной из тайн, — сказал Тудор. — В ней своя странность…

— Вы имеете в виду цифру, которую можно различить? — спросил Виктор Мариан. — Сомневаетесь, что это время встречи?

— Нет. Что касается времени, автор записок весьма пунктуален, он даже добавляет слово «ровно» после каждого указанного числа. Странность в другом. Почему эта записка оказалась в кармане плавок и зачем для свидания нужны были плавки? Записка, оставленная в кармане пиджака, в книге, где-то в комнате, — это понятно, но засунутая в плавки, в которых идут купаться, — по крайней мере, странно, если не абсурдно. Этому должно быть особое объяснение… Ты, кажется, хочешь что-то сказать. Давай!

— Спасибо, — кивнул Виктор Мариан. — Я тоже искал объяснение этому. Может быть, записку ему передали прямо на пляже. Не непосредственно, иначе достаточно было бы устно назначить рандеву, а через третье лицо… или оставили в каком-то условленном месте, где Раду Стоян должен был ее обнаружить?

— Похоже на правду… Тогда время получения записок приобретает исключительную важность. Узнать бы это до разговора с Паулем Сораном…

— Сделаю все возможное, — отозвался Виктор Мариан.

2

Через некоторое время после ухода молодого детектива Тудора навестил худосочный, длинный парень с виноватыми глазами, которые с ходу напомнили ему одного из героев дневника Владимира Энеску.

— Эмиль Санду, — отрекомендовался гость.

— Адвокат Эмиль Санду, — добавил Тудор.

Гость сделал несколько глотательных движений и с болью, возмущением и досадой заявил:

— Провалился на римском праве… из-за конфликта абсолютно частного порядка с одним из ассистентов, а точнее, агентов профессора, отъявленным негодяем. Они не захотели принять у меня экзамен…

— Секундочку! — прервал его Тудор. — Чем обязан вашему визиту? Вам нужна какая-нибудь информация или вы добровольно хотите дать показания?

— Добровольное показание, — словно нехотя ответил тот.

— Прекрасно. В этом случае, если ваше имя настоящее, его следует автоматически дополнить и подлинной профессией. Хочу, чтобы все было ясно. Студент? Какого курса? Какого факультета?

Эмиль Санду от каждого вопроса вздрагивал словно от звука выстрела, хотя Тудор тона вовсе не повышал.

— Эмиль Санду, студент четвертого курса факультета права. Вообще-то я должен был сам знать, как представляться в подобных случаях.

Движением руки Тудор предложил ему продолжать. Посетитель с готовностью повиновался:

— Я бы предпочел сохранить инкогнито, но подозреваю, что в данной ситуации это невозможно… Конечно, если вы никому не скажете… Я хочу сообщить следующее: я видел, как один из постояльцев гостиницы что-то прятал в кустарнике. Если бы это было нечто иное, я бы не пришел к вам. Но мне показалось, что это был нож, и довольно странный нож… И я подумал, может быть, вас заинтересует этот факт… Как будущий адвокат я обязан помогать правосудию…

— Благодарю вас, — ответил Тудор, — мы высоко ценим ваш жест. И, поскольку считаем его очень важным, хотели бы, чтобы это показание прозвучало и на суде, причем в самых точных выражениях. Итак, что именно вы видели?

Эмиль Санду покрылся бисером пота:

— Что именно я видел? Честно говоря, я не видел, как господин Марино, а речь идет о нем, вытащил некий предмет из кармана. Я случайно взглянул в окошко как раз в тот момент, когда он бросал этот предмет в кусты. Только после этого я рассмотрел, что это был нож.

— Вы предпочитаете слову «прятал» слово «бросал»? — уточнил Тудор. — Какое из них точнее передает происходившее?

— Думаю, слово «бросал», — ответил Эмиль Санду и тут же с жаром и уверенностью добавил: — Что могу подтвердить в суде под присягой!

— Нет ли у вас других наблюдений относительно поведения господина Марино? Или, может, у вас есть данные по другим вопросам; которые нас интересуют?

Эмиль Санду не знал, как истолковать слова Тудора. Не было ли в них оттенка иронии или насмешки? Не может быть! После такой бескорыстной услуги…