Белая Дама Треф

Галочка уже ничего не хотела: ни в парк, ни в класс. Она с большим удовольствием испарилась бы сейчас из школьного гардероба серой дымной струйкой, но вспомнила не только данное Якушеву слово, а еще и Сашку Вербицкого, который, возможно, теперь будет считать, что имеет на нее, Галочку, какие-то особенные права.

– Хорошо, – довольно тихо пробормотала она, но, увидев в проходе между вешалок Вербицкого, добавила уже уверенно, как народная артистка Советского Союза:

– Конечно, Коля! Ты же обещал покатать меня на колесе обозрения!

Стоит отметить, что Григорьевск славился своим горсадом культуры и отдыха. Он занимал приличную площадь, был оформлен клумбами, беседками и гипсовыми статуями строителей социалистического общества. Городок аттракционов имел несколько видов качелей, каруселей, комнату смеха и самое настоящее огромное колесо обозрения. С верхней точки, на которую поднимались его качающиеся кабинки, было видно весь Григорьевск и даже соседнюю деревушку Началовку. Пригласить девушку в отдельную кабинку колеса обозрения было равносильно объяснению в любви.

Колька Якушев аж поперхнулся, когда Галочка во всеуслышание объявила о колесе. Относительно Хари его планы так далеко не простирались. Он всего лишь хотел слегка проучить Скобцеву, но лицо Люси так выразительно побагровело, что Якушев даже мысленно поблагодарил Гальку за сообразительность и, проходя мимо Скобцевой, очень задушевно сказал:

– Конечно, покатаемся, Галя! В общем, буду ждать тебя в гардеробе, а сейчас мне надо срочно сгонять в кабинет химии!

В кабинете химии Кольке делать было абсолютно нечего, но он находился на четвертом этаже школы, а потому добираться до него долго и можно будет появиться в собственном классе только со звонком. Таким образом, ему, Николаю Якушеву, не надо будет оказывать Харе знаки внимания хотя бы до начала уроков.

Колька мгновенно испарился из гардероба, а Галочке пришлось идти мимо Люськи, которая так и стояла, привалившись к загородке и прижимая к себе модное дорогое пальто. Харина уже почти миновала застывшую Скобцеву, когда та вдруг ожила, пребольно ухватила одноклассницу за локоть, резко дернула к себе и спросила, сузив почти черные глаза, красиво обрамленные длинными и загибающимися вверх ресницами:

– И как это понимать?

– Что именно? – спросила дрожащим голоском Галочка.

– Что у тебя с Якушевым?! – выдала очередной вопрос Люська.

– Так… вот решили прогуляться в парке…

– Прогуляться, значит…

Глаза Скобцевой горели такой ненавистью, что Галочка даже испугалась. Не слишком ли они с Колькой зарвались? Ей уже хотелось сказать, что все это ерунда, которая ничего не значит, но она вдруг увидела прямо перед собой Вербицкого, глаза которого тоже горели не слабо, и выпалила сразу и Люське и Сашке:

– Да! Прогуляться! Имеем право!

Галочка потом не могла объяснить себе, откуда в тот момент в ней взялись силы противостоять Скобцевой и Вербицкому, но она резко вырвала свой локоть из цепких Люськиных пальцев и, гордо подняв голову, прошла к выходу из гардероба мимо Сашки.

Как минимум четыре человека из 11-го «Б» в этот день с большим трудом внимали школьным наукам. Скобцева отказалась отвечать на английском, за что получила жирный «кол» в журнал. Колька Якушев не смог решить простенький тригонометрический пример. Сашку Вербицкого выгнали с биологии, поскольку он на глазах у учителя с «наглой физиономией» ощипывал листья у чайной розы, только что окрепшей после нападения какой-то особо вредоносной мучнистой тли. Галочку, к счастью, не спросили ни по одному предмету, и она мучительно отбывала школьную повинность перед еще более мучительной – походом в парк вместе с Колькой Якушевым. Все перемены она просиживала в библиотеке, бездумно листая подшивки «Комсомольской правды», и даже не пошла в столовую, хотя у нее был оплачен абонемент на ежедневный обед, состоящий из первого, второго и пончика с компотом.

После уроков она хотела было улизнуть от Якушева, расторгнув таким образом договор в одностороннем порядке, но Колька, одетый в свой бушлат, уже ждал ее у гардероба, держа в руках простенькое серенькое пальто.

Галочка резко вырвала свое пальто из рук «поклонника». Еще не хватало, чтобы Якушев принялся помогать.

В полном молчании они вышли из школы и отправились в сторону парка.

– Может, тебе еще какой-нибудь анекдот рассказать? – наконец робко проронил Колька.

– А может, мы зря все это затеяли? – проигнорировала вопрос об анекдоте Галочка.

– Ничего не зря! Видела бы ты Люськины глаза, когда она на нас с тобой смотрела!

– Я видела, что она очень несчастна…

– А какого черта тогда целовалась с Вербицким?! Вот ты мне скажи, Галька, стала бы ты целоваться с другим, если бы… словом… ну… ты меня понимаешь…

Галочка понимала. Она тоже уже поцеловалась с Сашкой, хотя была влюблена в другого. Но Вербицкий ее принудил, а Люську никто не заставлял. Люська, безусловно, была виновата, а потому…

– А ты и правда собрался прокатиться со мной на колесе? – несколько не в тему спросила Галочка.