Белая дорога

Снаружи опять послышались выстрелы, теперь ближе. Я совершил обзорный обход дома, отмечая мужскую одежду в шкафу в спальне и женскую, дешевую и устаревшую, которая была упакована в старый морской сундук; консервы на кухне; начищенные кастрюли и сковороды. В углу возле дивана я нашел раскладушку, но она была покрыта пылью: должно быть, ею не пользовались уже много лет. Все остальное оказалось чистым, без единого пятнышка. Здесь не было телефона, и, когда я попытался зажечь свет, он загорелся слабым огоньком, окрашивая комнату в оранжевые тона. Я снова выключил свет, открыл входную дверь и оказался на крыльце.

Три человека пробирались сквозь деревья. Двоих из них я узнал: это были люди из бара — бритоголовый и темноволосый, оба одеты все в ту же одежду. Возможно, они в ней и спали. Третьим был толстяк, которого я засек еще в чарлстонском аэропорту, когда прилетел из Мэна. Сейчас на нем была коричневая рубашка, а ружье закинуто на спину. Он первым заметил меня, поднял правую руку, и все трое остановились за деревьями. Некоторое время все молчали. Мне показалось, они ждут, чтобы я нарушил тишину.

— Думаю, вы, ребята, выбрали неподходящий сезон для охоты, — заметил я.

Старший из всех, человек, который приструнил бритоголового в баре, улыбнулся почти печально.

— На то, за чем мы охотимся, всегда сезон, — ответил он. — Есть кто-нибудь внутри?

Я покачал головой.

— Я предполагал, что вы так ответите, даже если там кто-то есть, — сказал он. — Между прочим, следует быть более осторожным с теми, у кого вы берете лодку, мистер Паркер. И платить им немного сверху, чтобы они держали рот на замке.

Он держал ружье дулом вверх, но я видел, как его палец играет с предохранителем.

— Спускайтесь сюда, — сказал он. — У нас есть к вам дело.

Я успел укрыться в коттедже, когда первая пуля угодила в раму двери. Пришлось отступать через черный ход пристройки, на бегу вытаскивая пистолет из кобуры. И тут последовал второй выстрел, который вырвал кусочек коры дуба справа от меня.

Вскоре я был в лесу, густой покров ветвей простирался надо мной на десятки метров. Я пробирался сквозь заросли деревьев и кустов с опущенной вниз головой. Один раз я поскользнулся на листьях и упал на бок. Я замер, но не услышал шума погони, зато увидел что-то коричневое примерно в тридцати метрах впереди меня, медленно пробирающееся сквозь заросли: толстяк. Он оказался в стороне только потому, что пробирался напрямую через зелень падуба. Остальные где-то близко и слышат меня. Они попытаются окружить меня, а потом схватят. Я сделал глубокий вдох, прицелился в коричневую рубашку, затем медленно нажал на курок.

Красная струйка взметнулась из груди толстяка. Он зашатался и тяжело рухнул в кусты ничком, ветки начали ломаться и трещать под его весом. Два выстрела раздались одновременно справа и слева от меня, за ними последовало множество других, и воздух вдруг наполнился обломками, щепками и падающими листьями.

Я побежал.

Я бежал вверх, туда, где росли железные деревья, стараясь избегать открытых участков. Пришлось застегнуть куртку, несмотря на жару, чтобы спрятать белую майку и останавливаться время от времени в попытках определить, где находятся мои преследователи. Но, кто бы они ни были, они оставались незаметными и бесшумными. Я почувствовал запах мочи — может быть, это был олень или рысь — и различил звериную тропу. Я не знал, куда иду, смогу ли найти тропинку, которая приведет меня назад, к станции спасателей, но это все равно заставит меня показаться перед людьми, следующими за мной. Итак, осталось признать, что я так и не нашел дороги. Ветер от Конгари дул на северо-восток, когда я направился к коттеджу, а теперь он слегка подталкивал меня в спину. Я придерживался звериной тропы, надеясь отыскать дорогу к реке. Если заблужусь, стану легкой добычей для этих людей.

Я старался двигаться скрытно, но земля была мягкой, я оставлял на ней глубокие, заполненные водой следы и ломал кусты. Примерно через пятьдесят минут я добрался до старого упавшего кипариса. Молния расколола его ствол надвое, и возник глубокий кратер, окруженный корнями. Кусты начали расти вокруг него и в глубине кратера, поднимаясь по корням и образовывая туннель. Я лег, стараясь отдышаться, потом снял куртку, повесил ее на ствол и стянул майку. Осталось заползти в туннель и просунуть майку вниз, запихнув ее в сплетение корней. Сделано. Затем я надел куртку и отступил в подлесок. Я лежал, распластавшись на земле, и ждал.

Первым появился бритоголовый. Я уловил отблеск его яйцеобразного черепа перед сосной, когда он высунулся, а затем быстро скрылся. Он заметил майку. Мне стало интересно, насколько он глуп.

Глуп, но не слишком. Он издал протяжный свист, и ветка ольхи качнулась, хотя не было видно человека, который вызвал это движение. Я стер пот с бровей подкладкой куртки, чтобы капли не попали мне в глаза. Снова возле ольхи произошло какое-то движение. Я прицелился и стер последнюю каплю пота, когда под бритоголовым взметнулась земля, и он упал замертво с удивленным выражением лица.