Белая эмиграция в Китае и Монголии

«Смирно!», «Горнисты, зорю!» – слышится команда старшего сержант-майора. Хрипит незатейливая трель ротных горнистов-«архангелов», исполняющих «вечернюю зорю», люди замерли в положении «смирно», сержант-майоры, перед фронтом, держат «руку под козырек». Горнисты замолкли. «На молитву шапки долой!» – несется команда сержант-майора. Дружно и согласованно поют все «Отче Наш» и «Спаси Господи». «Накройсь!», «разойтись!». Сержант-майоры идут с рапортом к дежурному по отряду офицеру. Люди расходятся медленно, как бы нехотя: спешить больше некуда, рабочий день закончен, через полтора часа (в 10 часов) погасят огни в казармах, оставив лишь ночники, и наступит полная тишина до 6 часов утра, когда опять послышится хриплый звук рожка и раздастся властный голос «взводного» – «ну, ну, поднимайтесь, нечего валяться, не успеете умыться перед гимнастикой».

Люди нехотя слезают с кроватей, заправляют одеяла и простыни и идут умываться. «Строиться на гимнастику!» – слышен голос дежурного унтер-офицера. Гимнастика проводится, обычно всей ротой по команде одного из офицеров или сержант-майора: «вольные движения», «фразы», «бег на месте», так как бегать по-настоящему негде. Через полчаса занятия закончены и люди расходятся по своим баракам, готовясь к завтраку. После завтрака бритье, чистка пуговиц, медных блях, кокард, ботинок; протирают винтовки, выравнивают «по веревочке» кровати и даже полоски на одеялах и ждут «осмотра», который производит сначала взводный сержант, а потом офицер – командир взвода.

После осмотра небольшой перерыв, и в 8 часов роты выстраиваются для выхода на занятия на Рейс-Корсе. Там сначала идет «шереножное», «взводное», потом «ротное» учение, потом «рассыпной строй»: делают перебежки, камнем падают на землю, щелкают затворами винтовок, «прикрывая» перебежки своих соседей, хрипло кричат «Ура!» (уже жарко и вода из фляжек вся выпита), переходя в атаку, ожесточенно «колют воздух» и, наконец… «смыкаются» для отбития контратаки противника, украдкой поглядывая на большие башенные часы Иностранного УМСА, на соседней с Рейс-Корсом Бабблинг Уэлл род, стрелка которых приближается уже к 11 часам 45 минутам. Горнист играет «отбой». Роты выстраиваются и получают разрешение «стоять вольно», «оправиться»… «быстро, покурить».

Все это проделывается очень быстро, так как всем, включая и господ офицеров, хочется есть. «Кончать курить», – слышится команда командиров рот. «Становись», «равняйсь», «смирно»… одна за другой несутся команды, и рота, повернувшись направо и вздвоив ряды, берет «на плечо» и вытягивается по дороге к выходным воротам Рейс-Корса. «Песню!» – командует командир роты. Слышится голос ротного запевалы: «Взвейтесь, соколы, орлами…» – и рота с песнями выходит на шумную Бабблинг Уэлл род, где индус-полицейский услужливо останавливает уличное движение, пропуская роту, и, улыбаясь, отдает честь командиру роты. С Бабблинг Уэлл род рота поворачивает на Тибет род, а дальше на Амой род. Так протекал обычно день чинов отряда.

К июню месяцу 1927 г. Шанхай совершенно успокоился. Красная угроза миновала, а город был переполнен иностранными войсками, прибывшими «на защиту Международного Сеттльмента». В кинематографах, школах, годаунах, наскоро приспособленных под казармы, и в деревянных бараках английского военного образца стояли батальон «Колдстрим гарде», батальон «Скотч гарде», батальон «Грин Хоуарде», несколько батальонов «Пэнджабцев» и «Гуркас», прибывших из Индии, в отличных каменных казармах разместился 4-й полк американских марин, впервые за всю историю Шанхая на его улицах появились одетые в серо-стальную форму и черные полусапожки «Савойские гренадеры» (батальон «Сэн Марко»), прибывшие из Италии. На улицах Хонкью всюду видны были японские марины и моряки, обосновавшиеся в районе Хонкью-парка, французы также очень значительно увеличили гарнизон своей Концессии. Частично даже уже начался разъезд этих частей обратно по местам их постоянного квартирования в различных колониях.

Шанхайский муниципальный совет, почесывая затылок, подсчитывал убытки: мобилизация Ш.В.К. стоит очень дорого, а оплата 300 человек русских чинов отряда грозит большим дефицитом в муниципальном бюджете. В газетах уже начали появляться заметки о необходимости сократить расходы, распустив Русский отряд, надобность в котором миновала.

Так рассуждал обыватель, опасавшийся того, что расходы на содержание отряда тяжело лягут на его карман. Но командование Ш.В.К. смотрело на это дело совершенно по-иному: оно убедилось, что Русский отряд являлся единственной реальной военной силой, на которую мог бы опереться Международный Сеттльмент в случае возникновения нового военного конфликта или беспорядков на его территории. Такого же мнения придерживалось и большинство членов муниципального совета, и иностранное (английское) военное командование.