Белая голубка Кордовы

– Этот мудрец, хотел ты сказать…

– Этот гнусный тип, который считает себя умнее других, замкнул ружье на замок и пристегнул к кровати. А ночью грянула тревога и в темноте он не смог отыскать ключ, взвалил кровать на закорки, и с ружьем в руке…

– …как и полагается по уставу, болван!

– …с ружьем в руке и с кроватью на горбу встал в строй пред очи «ебанного-сержанта-Цахи».

Отсмеявшись, девушка проговорила:

– У нас тоже был такой сержант. Мы называли его «ебаный сержант Миха».

– В каких войсках служила, малышка? – строго спросил Илан.

Она обыденным тоном произнесла название элитной разведчасти и звание: лейтенант. Оба клиента, не сговариваясь, прекратили жевать и молча встали, уронив с колен салфетки.

– То-то же, – довольно проговорила девушка. – Вольно. Так я, значит, принесу и синту и антрекот, чтоб попробовали друг у друга…

Минуты через две она принесла салаты и разложила приборы для мяса. Когда ушла, Кордовин, провожая ее взглядом, заметил: наши официантки имеют самый высокий в мире «айкью», ты согласен? И его друг восторженно согласился: да, самый высокий «айкью», и в данном случае самую симпатичную среди разведчиков попку.

– Ну, так что тебя интересует в уделе моих высокородных предков? – наконец, спросил Илан, набирая в тарелку зелень.

– Откуда ты знаешь, может, и моих – тоже?

– Нет уж, не примазывайся к нам, сиди в своих хазарских степях.

– По крайней мере, мы, хазары, отлично воевали, – весело возразил он, – и несколько сотен лет держали в страхе окрестные народы, в том числе, славян, в то время как вы…

– Ачто – мы?! – взвился Илан. Смешно, как он всегда воспламеняется, даже в шутливом разговоре, с какой любовью и страстью готов сражаться за честь своих сефардов, как досконально знает предмет – неутомимо перебирая имена, факты, цепочки событий… – Ты знаешь, поц[38] хазарский, убогий кочевник, – какое положение занимали сефарды в средневековой Испании? Еврейские деньги питали королевскую казну – в Кастилии, например, – на 82 процента! Еврейские военачальники, такие, как Иегуда ибн Эзра, возглавляли кастильские армии, сражавшиеся с альмохадами… Они были учеными, военными, архитекторами, врачами, строителями, финансистами королевских дворов, одевались, как испанские гранды, и носили оружие.

А когда Инквизиция принялась проверять чистоту крови до четвертого колена… Спасибо, лейтенант, ставь вот сюда. О, какая красота! А запах! Передай мне, пожалуйста, перец… Да, так вот эту кампанию вскоре пришлось свернуть. Скандал вышел: выяснилось, что единственно чистокровные испанцы – это заскорузлые крестьяне какой-нибудь отдаленной Эстремадуры. Чуть выше человечек родом – гидальго, к примеру, не говоря уже о знати, – сразу обнаруживается еврейская или мавританская кровь. Они там переженивались и спали друг с другом так запутанно-изысканно, что порой возникало самое диковинное родство. Возьми Тоду королеву-мать Наваррского королевства, десятый век. Она одновременно приходилась тещей кастильскому графу Фернану Гонзалесу, тому, что позднее стал первым кастильским королем; бабушкой королю Леона и Арагона по имени Панчо Жирный, и теткой кордовскому халифу Абд-эль-Рахману И это отнюдь не единственный случай. Спустя лет сто король Кастилии Педро Жестокий, сражаясь на дуэли со своим сводным братом Энрико, уже наколотый на шпагу, успел крикнуть своему убийце: «Еврейский выблядок!» – и с полным основанием, так как их общий отец прижил Энрико с любовницей – еврейкой. Да что говорить: сам «католическое святейшество» король Фердинанд, муж Изабеллы-Католички, тоже имел еврейскую бабушку. Представляю, как она в гробу ворочалась, когда ее внучок со своей Изабеллой подписывали указ об изгнании евреев из Испании… А судьбы и деятельность всех этих выкрестов-марранов, вроде кардинала Талаверы или инквизитора Томаса де Торквемады, или какой-нибудь святой Терезы Авильской, и несть им числа…

– Ну, ясно, ясно… кое-что и сами читали.

Если сейчас его не остановить, Илан может подробно выкладывать, не сбиваясь ни на вдох, ни на выдох, все нажитые богатства своих предков, много часов подряд.

– Слушай, Илан… Один мой приятель, искусствовед, будучи в Толедо, наткнулся на некую старую картину… Фамилию художника удалось прочитать на обороте холста: Кордовера. Тебе это о чем-то говорит?

Илан снисходительно улыбнулся, отрезал кусок от своего антрекота и царственным жестом перекинул на тарелку Кордовину.

– Заки, – проговорил он, – нет такой испанской фамилии, о которой я не смог бы рассказать тебе парочку забавных или страшных анекдотов. А теперь, гевер, не жмись, дай-ка мне кусочек твоей синты… – подхватил отрезанный Захаром ломоть синты, отправил в рот, прожевал… – Сукин сын, ты всегда умудряешься взять что повкуснее, так и в армии было…

– Так что там с этим Кордоверой? – перебил Захар.