Белая гвардия

— Чурбан бесчувственный! Хоть бы утешить попробовал…

— По-моему, тебе это не нужно, — серьезно сказал Мазур. — Ты ведь не из тех, кого нужно гладить по головке и шептать на ушко всякие глупости, а? Не похожа на оранжерейный цветочек… За это и нравишься.

— Только за это? — сердито фыркнула Принцесса.

— Конечно, нет, — сказал Мазур. — Ты обворожительная.

Хорошо, что, произнося это, нисколечко не приходилось кривить душой. «Вот взять и подсунуть ей сейчас увесистый труд кого-нибудь из основоположников», — с ухмылочкой подумал он. Да нет, не стоит рисковать, она этим трудом в тебя и запустит…

— Плохо, что ты не заешь французского, — протянула она, щурясь и отрешенно улыбаясь. — По-французски это звучало бы гораздо приятнее…

— Ну, кое-что я знаю, — сказал Мазур. — О, шери, ма шер пти…

— И все?

— Увы…

Открыв глаза, Принцесса разглядывала его долго и пытливо. Сказала с непонятной гримаской:

— Полное впечатление, что ты и в самом деле нисколечко не маешься эмоциями… Спокойный, как бегемот на солнышке…

— Привычка, — пожал плечами Мазур. — Никакой бравады — и в самом деле привычка. Тебя первый раз пытались убить, а сколько раз меня пытались пристукнуть, я и счет потерял. Понимаешь, со временем начинаешь относиться к этому философски. Главное, что все обошлось. Целый и невредимый… Вот и прекрасно. К чему тут эмоции и нервы тратить? Обошлось ведь…

— Это суперменство? — ехидно поинтересовалась она.

— Это привычка, — сказал Мазур без всякой рисовки. — Если уж все обошлось, к чему нервы тратить?

— Легко тебе говорить… Как представлю… — она зябко передернулась.

«Да нет, — подумал Мазур покровительственно. — Не представляешь толком, какая получилась бы картина. Потому что самое жуткое, что ты в жизни видела, — сбитая машиной собака…»

Она мечтательно протянула:

— Взять бы эту тварь Мукузели, подвесить за ноги к потолку, подойти с ножом и медленно…

— Думаешь, это он все устроил?

— А кому же еще? — сердито сказала Принцесса. — Сидит, скотина, как гиена в норе…

— А гиены разве в норах живут?

— Да нет, это я так, для пущей образности… Все равно гиена — мелкая, подлая, трусливая… Я его знала чуточку в свое время. Руки вечно потные, глаза бегают, едва ему покажется, что ты на него не смотришь, начинает раздевать глазами, чуть-чуть и начнет слюни пускать… Ничтожество…

«Вот то-то и оно, — подумал Мазур. — Ну, определенно что-то не стыкуется! Очень уж многие, самые разные люди его характеризуют как форменное ничтожество, да и своим эмигрантским прозябанием он это доказал. Должен быть кто-то другой, умный, хитрый, коварный, способный на нестандартные ходы вроде сегодняшнего. Ведь чудом все обошлось, мог стоять и далеко…»

— Мне чертовски хочется… — начала было Принцесса. Мазур так и не узнал, что ей хочется, — бесшумной тенью на пороге возникла горничная и бесстрастно сообщила: — Госпожа, к вам полковник Мтанга…

— Немедленно! — ни секунды не промедлив, распорядилась Принцесса, повернулась к Мазуру; — Очень кстати, горю нетерпением послушать, чего он там добился…

Почти столь же бесшумно вошедший полковник учтиво поклонился Принцессе, но смотрел главным образом на Мазура.

— Я, собственно, искал вас, полковник…

— И вам, конечно же, донесли, где он… — протянулась с улыбочкой Принцесса.

— Служба, мадемуазель Натали, — невозмутимо ответил Мтанга. — Абсолютно непрестижная, порой презираемая, но необходимая…

— Господи, кто спорит? — она прищурилась. — Если у вас какие-то другие дела, я готова Сирила отпустить… но вот если речь идет о сегодняшнем, я бы тоже хотела послушать.

Полковник смотрел на нее с некоторым сомнением, явно отметив и фривольную позу, позволявшую без труда разглядеть, какого цвета у нее трусики, и имевшее место подпитие.

— Не доходите до абсурда с вашей секретностью, полковник, — сказала Натали с некоторым вызовом. — Во-первых, случившееся и меня напрямую касается, вам не кажется? Во-вторых, могу вас заверить, дядя мне все равно расскажет. Я ведь не только взбалмошная высокопоставленная девица, но и молодой перспективный политик, согласитесь. В-третьих, самое важное… Я когда-нибудь допускала утечку?

— Мне об этом ничего неизвестно, — сказал Мтанга. — Пожалуй, вы и правы…

— В таком случае садитесь, наливайте себе, что хотите, и рассказывайте. Я уже знаю, что граната была настоящая, боевая…

Полковник присел с легким вздохом, плеснул себе виски на три пальца, бросил с полдюжины кубиков льда, но пить не торопился. Сидел, чуточку ссутулившись, зажав стакан в руке.