Белая, как молоко, красная, как кровь

Прежде всего: Сильвия. На этот раз отправлюсь к ней без этих чёртовых эсэмэсок, явлюсь лично, и пусть увидит, что написано на моей физиономии: «Бедолага я, бедолага, прости меня».

Делаю то, чего не делал ещё никогда, – покупаю ей букет цветов. Мне неловко стоять у цветочного киоска и выбирать, потому что ничего не понимаю в цветах. В конце концов выбираю розы. Нечётное число, хотя бы это знаю – читал в одном из маминых журналов. Покупаю три белые розы (единственное исключение из страха перед всем белым) и отправляюсь к Сильвии домой. Звоню по домофону. Её мать, возможно ничего не зная, открывает мне. Слава богу, пока всё идёт нормально. Поднимаюсь.

Вхожу в комнату Сильвии; она слушает музыку в наушниках и не слышит, что я вошёл. Поднимает голову и обнаруживает три белых глаза, которые уставились на неё и просят прощения. Она растеряна. Снимает наушники и строго смотрит на меня, потом нюхает розы. Когда снова поднимает на меня свои голубые глаза, они улыбаются. Она обнимает меня и целует в щёку. Не формально, как обычно при встрече. Этот поцелуй чуть дольше и чуть горячее обычного. Я сразу это почувствовал. Она не произносит ни слова. А я говорю только одно:

– Прости.

И нисколько не рискую, что Т9 превратит это слово в «боюсь», хотя на самом деле чуть-чуть побаиваюсь. Но Сильвия любит меня, а когда кто-то любит тебя, то «прости» никак не может превратиться в «боюсь».

Я счастлив, так счастлив, что белые розы кажутся мне почти что красными, как те, в «Алисе в стране чудес». «Окрасим их в красный цвет, окрасим их в красный цвет…» – пою про себя, как ребёнок, который ныряет в бассейн с шоколадной пастой «Нутелла».