Белая как снег

Мюрен улыбнулся и пожал ей руку.

– Альф Инге Мюрен, «ВГ».

– Ого, – защебетала она. – Как здорово, что вы нас навестили, теперь мы станем известными?

– Марит, – смущенно буркнул муж.

– А что? И пошутить нельзя? Будете пить кофе здесь или в доме?

Ее муж пожал плечами и посмотрел на Альфа Инге.

– Спасибо, с удовольствием посижу на улице, сегодня такая хорошая погода.

– Он любит розы.

– О, правда?

Жена перекинула полотенце через плечо и уперла руки в бока.

– Это я тут все отремонтировала.

Муж инстинктивно отреагировал.

– Да что ты говоришь? Неужели?

Она искренне рассмеялась.

– Нет, конечно, это не я. У меня бы все пальцы стали зелеными, я бы обязательно сунула руки в ведро с краской. Сейчас принесу вам кружки.

Ее смех разнесся по коридору.

– Значит, любите розы, да?

– О да. Вот эту я сам пробовал выращивать. Много лет.

– Какую?

Эриксен надел деревянные башмаки и пошел за журналистом.

– Вот эта роза Остина. Прошу прощения, я сделал несколько снимков, надо было сначала спросить разрешения, но не смог удержаться.

– Все нормально, – гордо кивнул Эриксен. – Она мне стоила кучу времени и стараний, уж поверьте.

– Понимаю, у вас есть какие-то приемы?

– Хм-м-м, ну… Не хотелось бы, чтобы это попало в новости на всю страну…

– Нет-нет, что вы, буду держать рот на замке. Это я для себя интересуюсь. В следующий раз тоже попробую.

– У вас большой сад?

– Да. Хотя нет, уже нет. Но раньше был. И надеюсь, еще будет.

– Ладно, я покажу вам.

Улаф Эриксен хитро улыбнулся и прошел вперед к клумбе со свежевыкрашенным ограждением, такой же ухоженной, как и весь сад и дом.

– Вы пробовали теплицу?

– О, да.

– Не сработало?

– Нет. Увы.

– Да уж.

Эриксен хохотнул и покачал головой одновременно.

– Этой не нравится быть с другими. Слишком особенная. Как я. Получает именно то, что хочет, понимаете? Она не выносит соседства в теплице. И свет там не тот, и воздух слишком влажный. Хотите вырастить Teasing Georgia, обращайтесь с ней как с избалованным ребенком, даже еще лучше.

Мюрен с любопытством заглянул в дверь домика.

– Видите?

– Да.

– Я сам построил. Называю его не-парником.

– Как-как?

Он снова засмеялся.

– Это парник, да, но нестандартный. Сделан специально для роз Остина. В крыше предусмотрены открывающиеся клапаны, подключенные к барометру, чтобы защитить цветы от влажности. А обогревательные трубки снабжены термометром, все на автомате, конечно. Если температура внутри падает до определенного значения, трубки включаются, а потом снова выключаются.

– Однако.

– Как вам такое?

Эриксен широко улыбнулся.

– О какой температуре идет речь?

– Хе-хе, ну нет, должен же я оставить себе хоть один секрет.

Он торжественно закрыл дверь в парник и повернул кодовый замок.

– Вы хотели пить кофе на улице?

Марит открыла окно на кухне.

– На веранде, – крикнул ей Эриксен.

Несколько минут спустя они сидели в удобных креслах под большим зонтом, с кофе и тремя видами пирожных на столе.

– Значит, к вам приходили из полиции? – спросил Мюрен, доставая блокнот из сумки.

– Да, такой мощный рослый мужик, очень неприятный.

– Он спрашивал про Сульшера? О его бывшем товарище по команде, верно? Сможете рассказать все с самого начала?

– Конечно, – кивнул Эриксен, бросив в кофе кусочек сахара.

54

Холгер Мунк увидел, как кто-то крадется к машине, и не узнал Мию, пока она не открыла дверь. Лицо было скрыто за кепкой и огромными солнечными очками. Изо рта воняло.

– Что за фигня, Миа, что происходит?

– Говорите тише, – пробормотала она, прикрыв рот рукой.

– Надеюсь, ты не собираешься блевать у меня в машине?

Покачав головой, она дала ему свернутый плакат. Мунк развернул его на руле перед собой, и его передернуло.

– Вау.

Сходство со шведским мальчиком поразительное.

– А я о чем, – пробубнила Миа.

– Академия искусств Амунда Андерсена?

– Она в Аскере.

– А именно?

– Валсбаккен. Съезд на Холмен. Знаете, где это?

Мунк кивнул и завел двигатель.

Давным-давно они с Марианне присматривали там дом. Добротные и старые, с садами, у фьорда и так близко к столице. Им, конечно, он оказался не по карману, и Мунк все еще помнил разочарование жены по пути домой.

– Там же есть какой-то отель, да?

Миа кивнула, медленно убирая руку ото рта.

Мунк выехал на дорогу в сторону Скёйен.

– Откуда ты знаешь про это место? Ты там бывала?

Миа осторожно кивнула.

– В гостях. Давно уже. У меня был один… знакомый, который хотел пойти туда, если получит стипендию. Но не получил. А самому не хватило денег на оплату.

– Это частная школа?

Миа опустила стекло и высунула голову наружу.

– Да. Ее основал художник Амунд Андерсен, уже давно, кажется, где-то в семидесятых. Ему от родителей досталась по наследству большая вилла, и нужны были деньги на ремонт. Как-то так.

Она еще сильнее высунулась в окно.

– Ох, ешкин кот.

– Долго вчера сидели?

– Понятия не имею, во сколько мы закончили. Последние часы я не помню. Патрик принес с собой какую-то бутылку, черт, не помню, как она называлась. Чистый яд. Чтобы я еще хоть раз в жизни выпила алкоголь. Вот же дерьмо. Неужели взрослые люди добровольно пьют это?

Мунк улыбнулся.

– Да, это довольно распространено.