Белая как снег

Вообще-то Кевину не хотелось сидеть с ними. Они гладили и трогали друг друга, и мама вела себя странно: хихикала, прикрывая рукой рот, на стуле сидела ровно, а не как обычно, закинув ноги на стол. Пепельницы были пусты, мама даже пропылесосила, по крайней мере, ковер под столом у телевизора – обычно там все было в пепле. Да и есть Кевину не хотелось. Но мама была такая радостная, что он решил, что надо попробовать, и намазал хлеб икрой трески и маленькими кусочками ел его.

– Слушай, Кевин, – повторила мама, погладив сына по руке и предложив ему кусочек сахара из миски, которую Кевин ни разу раньше не видел.

– Да, мама, – ответил он.

– Слушай, мы с Ульфом придумали кое-что интересное.

Она села ровно, поправив фартук с надписью «Лучший повар в мире».

– Что интересное?

Кевин, конечно, просто подыгрывал ей. Он же знал, что она скажет. Он слышал их разговор, даже накрыться подушкой не помогло.

– Ну, мы подумали, – продолжала мама, накрывая рукой ладонь Ульфа. – Что, если вам с Ронни пойти в поход? Взять с собой перекусить, переночевать в палатке, классно будет?

– Звучит классно, да, – пробормотал Ульф, сделав глоток кофе.

– Вот-вот. Вы же можете взять фонарики. Может, удочки? Сможете дойти до самого озера Гротьённ? Порыбачить там?

Мама, видимо, забыла, что у них нет ни палатки, ни фонариков, ни удочек, но это не помешало их плану.

– А как же Ронни? Мы же с ним больше не общаемся.

Кевин запивал бутерброд молоком.

– О, я все улажу, – улыбнулась мама, ее лицо немного помрачнело.

Наверное, она не все рассказала новому дяде, что совсем не удивительно.

– Я сегодня поговорю с его мамой, мы же хорошо знаем друг друга, нет причин ссориться, правда?

– Конечно, лучше жить дружно, – кашлянул дядя по имени Ульф, положив на бутерброд макрель поверх масла.

– Хорошо, – произнес Кевин, наконец проглотив кусочек хлеба.

В глазах мамы и Ульфа была радость, когда они быстро переглянулись, как бы украдкой.

– Как здорово, – расплылась она в улыбке.

– Да, будет весело, – подтвердил он.

– Поговори с мамой Ронни, если он, конечно, не против пойти, – сказал Кевин.

И это было искренне. Он скучал по Ронни. Они виделись в школе, но это не то.

– Я все улажу, – улыбнулась мама, наливая себе кофе.

Кевин не смог доесть дурацкий бутерброд.

– Я наелся.

– Хорошо. Что нужно сказать?

Опять спектакль, но на этот раз он не понял, что она имела в виду.

– Что?..

– Что нужно сказать после еды?

– А, спасибо, было очень вкусно, – поблагодарил Кевин и встал из-за стола.

– Не забудь отнести тарелку в раковину.

Он хотел было что-то сказать, но, увидев ее взгляд, передумал.

Обычно она говорила оставить тарелку. Ее же можно использовать для следующего приема пищи. Но сейчас Кевин сделал, как она просила.

У двери он завязал шнурки на ботинках и решил все-таки сказать ей.

– Мама?

– Да, Кевин?

– Но у нас же нет палатки.

За столом на мгновенье возникло замешательство, но мама быстро нашлась.

– Спроси у старика Веннберга, у него точно должна быть, как думаешь?

Старика Веннберга?

Кевин весь сжался.

– Даже не знаю, мама…

Она встала и буквально вытолкала его за дверь.

– Да-да, он же не кусается. И у него точно есть палатка. В его сарае все что угодно найдется.

Мама подтолкнула его в спину, но он в растерянности остался стоять во дворе.

Старик Веннберг.

Хозяин дома, где они жили.

Он жил этажом выше.

Обычно мама строго-настрого запрещала ходить к нему, потому что он чудак, и бог знает, что он будет делать с детьми. Да и Кевину не хотелось его навещать – это последний человек, к кому он пошел бы. Достаточно его шарканья по полу. Или криков и непонятных звуков из фильмов, которые тот постоянно смотрел. Когда Кевин видел старика около почтовых ящиков, то за километр обходил его, только чтобы не встретиться.

– Но мама…

– Мы с Ульфом поедем по магазинам, так что нас не будет некоторое время. Он везет меня в торговый центр «Стрёммен».

Мама сняла фартук и послала Ульфу воздушный поцелуй.

Торговый центр «Стрёммен».

Кевину очень хотелось там побывать.

В школе говорили, что там миллиард магазинов и продается все на свете, начиная от дико вкусного мороженого и заканчивая самыми дорогими в мире машинками на радиоуправлении. Некоторые одноклассники уже не раз там бывали, но Кевину, видимо, придется подождать с этим – мама закрыла дверь у него перед носом.

Старый Веннберг.

Кевин обошел дом вокруг, держась подальше от окон, чтобы старик не заметил его, и остановился на гравиевой дорожке перед его дверью.

На лестнице лежало мертвое животное в синем пакете, из которого торчали лапы. Не видно, кто это – может, куница или норка.

Таксидермия.

Он знал, что значит это слово, потому что оно было написано на почтовом ящике у дороги.

Таксидермия Веннберга.

Это значит сделать из мертвого животного чучело, чтобы люди могли украсить им дом.

Кевин сделал шаг вперед.

Гравий хрустнул под ногами.

Уф-ф, он снова отступил на траву.

Нет.

Он не хочет этого делать.

Брать палатку.

И тут ему кое-что пришло в голову.

Гениально!

Раз они обманули его, то и ему не надо все им рассказывать, так ведь?