Белая королева

– Он… – Брат подхватил Милана, помогая ему встать на ноги. – Будем держать голову гордо. Покажем этим имперцам, – дрожащим голосом произнес он. – Фабрицио это бы понравилось. Он любил красивые жесты. Давай сделаем это ради него.

Джулиано повернулся вместе с Миланом, чтобы они оба оказались лицом к трибунам, и триумфально вскинул правую руку.

Милан увидел, как императрица кивнула, признавая их победу.

В этот момент на желтой трибуне вскочила какая-то женщина. Похоже, она что-то кричала, но ее вопли тонули в ликовании толпы. Красивое нежное лицо незнакомки исказилось в гримасе. Обуреваемая ненавистью, она вскинула руку, указав на Милана, – и несколько человек в ее сопровождении подняли арбалеты. До стрелков было не больше двадцати шагов – ничтожное расстояние для опытного арбалетчика.

Джулиано тоже их увидел – и быстро повернулся, закрыв собой Милана. Худощавое тело, скрытое доспехом, затряслось от вонзившихся в него арбалетных болтов. Брат обхватил Милана обеими руками, защищая его своим телом. Глаза Джулиано широко распахнулись.

– Нет! – выдохнул Милан.

В толпе кто-то завизжал.

Фурия подхватила братьев, не давая им упасть, когда тело Джулиано обмякло и ноги Милана подогнулись. Грудная пластина кирасы давила на Милана, не давая дышать. Лицо брата было так близко… На губах Джулиано выступила кровавая пена, но мужчина пытался что-то сказать, выдавливая из себя слова.

– Я герой?

– Ты стал кем-то куда бóльшим, чем герой. Сегодня ты стал легендой.

Улыбка тронула губы Джулиано, но глаза остекленели. Взгляд уже не был устремлен в этот мир.

Далия, Площадь Героев, полдень, 5-й день месяца Мглы, год второго восхождения Сасмиры на престол

На площади воцарилась тишина. Леденящий душу ужас охватил Нандуса. По спинной пластине кирасы его старшего сына стекали струйки крови. В Джулиано попало пять арбалетных болтов.

– Нет… – прошептал старый верховный священник.

Этого не могло произойти… Как Отец Небесный мог такое позволить?!

– Задержите Орнеллу Тримини! – приказала императрица.

Хранительницы, яростно взмахнув крыльями, взмыли в небеса, выполняя приказ своей госпожи. Рыцари ордена Черного Орла окружили желтую трибуну.

– Не может быть мира там, где правит яд ненависти в сердцах, Орнелла Тримини, – невозмутимо произнесла Сасмира.

Нандус был потрясен ее спокойствием. Как она могла говорить так, когда только что на ее глазах произошло убийство?

– Твое кровавое злодеяние оскверняет справедливость Всесоздателя. За это ты займешь место Нандуса Тормено, – продолжила императрица. – Да поглотит тебя пламя собственной ненависти сей же час! – Она повернулась к толпе: – С этого дня такая кара ждет каждого, кто осмелится нарушать мир в Цилии, сея вражду.

Хранительницы схватили Орнеллу. Служившие ей воины не стали защищать женщину. Тех арбалетчиков, которые выполнили приказ Тримини, тоже задержали.

Толпа на площади молчала, только кто-то тихо перешептывался. Многие заключили друг друга в объятия.

«Печаль объединила их», – подумал Нандус. Но его это не утешило.

Далия, Площадь Героев, полдень, 5-й день месяца Мглы, год второго восхождения Сасмиры на престол

Пожилой седобородый мужчина в потертой соломенной шляпе протиснулся к эшафоту и махнул Милану рукой.

– Иди сюда! – крикнул он. – Ну же!

Фурия, удерживая тело Джулиано, осторожно опустила погибшего на землю.

– Он был храбрецом, – с уважением произнесла Хранительница.

Слезы застилали Милану глаза. Ему так хотелось, чтобы люди рассказывали друг другу легенду о Джулиано и его отваге…

– Он всегда был таким, – сказал юноша. – Я с детства старался брать с него пример.

– Я вам верю. Таким рыцарем, как он, нельзя стать за один день. – Фурия указала на бородача в толпе, все еще махавшего Милану. – Вы его знаете, господин Тормено? Мне пропустить его?

– Да, – слабо откликнулся Милан. Ноги у него подогнулись, и юноша повалился на столешницу, а затем, соскользнув с нее, осел на доски эшафота.

Хранительница крикнула, отдавая приказ, и стоявшие в оцеплении рыцари ордена Черного Орла расступились. Старика пропустили, и тот забрался на помост.

– Мальчик мой, – растроганно прошептал седобородый, подхватывая Милана под руку. – Бесы, да ты стал настоящим мужчиной! – Его глаза сияли от гордости. – Я знал, всегда знал, что ты не из таковских самодовольных болванов, как сыновья наших торгашей. Давай, вставай, нам нужно убираться отсюда поскорее.

Милан вспомнил обещание, данное ему когда-то этим рыбаком.

– К Столпам Мира?

– Далековато будет, – проворчал Валерио, обнажая ряд крупных желтоватых зубов. Белоснежная борода всколыхнулась. – Но я тебя увезу. Не вздумай садиться на когг рыцарей императора или корабль купцов. Они тебя с палубы в море сбросят, понимаешь?

Милан устало кивнул.

– Я заберу с собой отца.

Валерио закатил глаза.

– Без него никуда не поплыву, – настаивал Милан.