Белая Кость (СИ)

— Это вход, — сказал приставник. — Безумный дом у нас под ногами, милорд. А что случилось-то?

— Стучи! — велел Киаран командиру Выродков.

Тот побарабанил в дверь:

— Ёрк! Здесь лорд Верховный констебль. Открывай!

— Спит, наверное, или узников проверяет, — предположил приставник и повторил: — А что случилось-то?

Командир ударил в створку сапогом:

— Ёрк! Чёрт бы тебя подрал! Открывай!

Проскрежетала щеколда. На пороге возник огромный человек в стёганом гамбезоне и суконном подшлемнике. На поясе связка ключей. В руке кистень — палка, к одному концу которой прикреплена цепь с зубчатыми крючками.

Киаран слез с коня и, глядя на верзилу-надзирателя, почувствовал себя карликом.

Ёрк осмотрел его с головы до ног. Кивнул командиру Выродков:

— Только вы и ваш хозяин. Остальных не пущу.

И посторонился, пропуская их внутрь.

— 2.8 ~

В будке стоял жуткий холод. В промозглом воздухе воняло дымом и чем-то протухшим. В подставке потрескивал факел. С крюков, вбитых в стену, свисали плётки и цепи.

— Не думаю, что от меня много пользы, — произнёс Ёрк, раскачивая цепь кистеня. Крючки оставляли на земляном полу царапины.

— А ты меньше думай! — отрезал Выродок. — Рассказывай всё, что знаешь.

— Белые монахи приходят когда им вздумается. Нам приказали их впускать. Они же Чистильщики душ. Мы впускаем.

Киаран заглянул в бадью со следами пищевых отходов на дне и стенках:

— Кто приказал?

— Эти… из Просвещённого монастыря. Безумный дом ихний… Как это сказать правильно?

— Находится в ведомстве монастыря?

— Точно! — обрадовался надзиратель. — Эти… Забыл слово.

— Клирики, — произнёс Киаран наугад.

— Ага! — кивнул Ёрк с такой силой, что в его шее хрустнули позвонки. — Клирики здесь…

— Изучают болезни?

— Точно!

— Что говорят белые монахи, когда приходят?

Ёрк выпучил глаза:

— Они говорят?.. Никогда не слышал. Честное слово, не слышал! Царапают дверь как кошки, мы открываем.

— Сколько их приходит? Один, два, три? — спросил Киаран, показывая надзирателю пальцы.

— Один. Или два. Приходят, садятся у решётки, а вскорости этот полоумный того… помирает.

— Может, ты знаешь, откуда они приходят?

— Откуда?

Взирая на верзилу, Киаран приуныл. Этого олуха расспрашивать бесполезно. Придётся устроить возле Безумного дома засаду.

Ёрк скроил виноватую мину:

— Я же говорил, от меня мало пользы. — Переступил с ноги на ногу. — Почему их кличут белыми монахами?

Киаран отделался одной фразой:

— Потому что они носят белую рясу.

Не рассказывать же тупице о тайном монашеском ордене. Щёлкая языком, Киаран пробежал глазами по плесневелым стенам. Посмотрел на утопленную в полу железную плиту со скобой. Хотел уже развернуться и уйти, как Ёрк произнёс со смешком:

— У нас тут тоже сидит один… в белом.

— Так уж и в белом?

— Честное слово, милорд! — Ёрк почесал грудь ручищей. — Называет себя белым дьяволом.

Киаран и командир обменялись взглядами.

Выродок постучал сапогом по плите, закрывающей вход в подземелье:

— Безумцы там?

— Там.

— Сколько их? — поинтересовался Киаран и подумал, что надо бы показать надзирателю пальцы, без подсказок тот не ответит.

Но Ёрк ответил:

— Тридцать шесть. Это я знаю. Всегда тридцать шесть. Одного уносят, другого приводят.

Киаран бросил на лежанку серебряную «корону»:

— Хочу на них посмотреть.

Ёрк уставился на монету:

— Безумие заразно, милорд.

— Из клириков кто-то заразился?

— Нет, милорд.

Киаран бросил ещё одну монету:

— А ты? Хоть раз болел безумием?

Ёрк хлопнул лапищей себя по лбу:

— Вот я остолоп! — Затолкал рукоять кистеня за пояс и развязал стоящий в углу мешок. — Монастырская соль! Совсем запамятовал. Насыпьте в карманы, в сапоги и на голову.

Дождался, когда Киаран с Выродком совершат ритуал. Выдернул из подставки факел и одной рукой поднял неподъёмную на вид железную плиту.

Лицо обдало смрадом. Киаран вытащил из кармана пропитанный эфирным маслом платочек, стряхнул с него соль и прижал к носу.

В подземелье вела стиснутая стенами лестница, крутая и скользкая. Блики огня прыгали по камням, покрытым капельками воды. Снизу доносились стоны, бормотание, смех.

Сойдя с последней ступени, Киаран двинулся вслед за Ёрком по длинному тёмному коридору. Свет факела выхватывал из мрака решётки, вмурованные в потолок и пол. В камерах чудилось беспорядочное движение. Что это: люди или игра теней — Киаран не мог понять.

Слева к прутьям прильнул человек в лохмотьях и вывалил изо рта раздвоенный язык.

Ёрк бросил через плечо:

— Это он сам себе сделал. Думает, что он ящер. А этот… — Ёрк указал вправо. — Его не видно. Он сидит всё время в углу. Думает, что стеклянный. Боится разбиться на осколки.

Киаран повернул голову на непонятный звук и вовремя отскочил в сторону: в решётку врезался голый мужик и, просунув руку между прутьями, чуть не схватил его трёхпалой кистью.

— Этот съел своих детей, а потом отгрыз себе пальцы. А этот считает, что земля круглая, — объяснял Ёрк, указывая то на одну камеру, то на другую. — Этот думает, что в его теле живёт одиннадцать сущностей. Он даже говорит разными голосами…