Белая Кость (СИ)

В сгустившихся сумерках Рэн проводил Янару и Лейзу до кареты, а сам отправился на пир, устраиваемый герольдами в рыцарском лагере. Проходя мимо шатра с тёмно-коричневым вымпелом на парусиновой крыше, заглянул внутрь. Гилан сидел на табурете, Киаран и двое Выродков обматывали его грудную клетку широкими полосами холста.

— Вы ранены, сэр Гилан?

— Ерунда, — отозвался подросток.

— Два ребра сломаны, — сказал Киаран и прикрикнул на Выродка: — Не так туго! Он же не сможет дышать!

— А вы ещё скакали на коне и стреляли из лука, — с досадой вымолвил Рэн, рассматривая багровый бок юного рыцаря.

— У меня ничего не болит. Честное слово.

— Ты до сих пор возбуждён, поэтому ничего не болит, — пробурчал Киаран. — Сейчас успокоишься и узнаешь, что такое боль в рёбрах.

— Можно побыстрее? Меня ждут на делёжке.

— Никакой делёжки! Ты едешь со мной в замок.

— Ну уж нет! Делёжку и свой первый рыцарский пир я ни за что не пропущу!

Рэн кивком попрощался с Киараном и продолжил путь, огибая палатки и шатры. К нему присоединялись придворные, лорды и столичные сановники, успевшие проведать своих подопечных и фаворитов. Обсуждая выступление Гилана, толпа двинулась мимо костров, над которыми на вертелах шипели туши телят и баранов. Поодаль виночерпии откупоривали бочки и разливали вино по кувшинам.

За сколоченными из досок столами вовсю пировали участники турнира — те, кто покинул ристалище без единой царапины или отделался лёгким ранением, кто получил выкуп либо распрощался с кругленькой суммой. Компанию им составляли эсквайры и личные свиты. Истинных героев сражения среди присутствующих не наблюдалось.

Люди потеснились, освобождая на скамьях места для вновь прибывших. Рэн поднялся на возвышение и расположился за отдельным столом.

Трубадуры распевали песни. Музыканты исполняли зажигательные мелодии. Дворяне провозглашали тосты за здоровье королевы, принца и принцессы. Отмахиваясь от дыма факелов, рвали зубами мясо, обильно запивали элем и вином, не переставая при этом хохотать во всё горло и тискать девок.

Особенно шумно вели себя вольные рыцари. Сегодня они трапезничали за счёт казны, а завтра пойдут в трактиры сорить деньгами. Крепко сбитые парни из обнищавших дворянских семей жили по принципу: «Легко нажито, легко прожито», веселились так же безудержно, как и сражались. Их идеалом был вольный человек: вольный не только убивать в бою, но и проматывать приобретённое. В этом заключалась их истинная свобода.

Рэн нашёл взглядом сэра Зирту. Взлохмаченный, раскрасневшийся, он присосался к груди шлюхи как пиявка, а она млела, сидя у него на коленях. Зирта обманом вырвал у Ардия победу в поединке, но предъявить ему обвинение не получится. Ритуал сдачи не был доведён до конца, хотя нарушение кодекса чести налицо. И такой человек — подлый, низкий, мерзкий — носит рыцарские доспехи.

Ряды пирующих пополнились воинами из «зелёного» отряда. Значит, делёж выкупов и наград закончился.

Увидев шагающего по проходу Киарана, Рэн подозвал его жестом:

— Садитесь рядом, лорд Айвиль.

— Простите, ваше величество. Я пришёл сказать, что мы с Гиланом едем в замок.

— Ему стало хуже?

— Ну конечно. Он хорохорился в запале, сейчас остыл. — Киаран недовольно скривился. — Упёртый мальчишка. Еле уговорил его сесть в карету.

Рэн встал из-за стола и спустился с возвышения.

— Вы не останетесь? — удивился Киаран.

— От шума голова уже раскалывается. Пойду посмотрю, как там сэр Ардий.

Проведав рыцаря, Рэн вернулся в Фамальский замок. Смыл пот, сменил одежду и прошёл в Женскую Башню. При виде короля мать Болха и кормилицы покинули детскую. Поставив стул между колыбелями, Рэн сел и осторожно, чтобы не разбудить малюток, положил ладони на одеяльца. Ножки Игдалины слегка согнуты. Ноги Дирмута — прямые, безжизненные. Дети дышали тихо, и Рэн наклонял голову то к дочери, то к сыну, чтобы услышать их. Повернулся к Дирмуту, сложил руки на боковой раме люльки, обшитой бархатом, и уткнулся в них лбом. Его первенец никогда не проедет по турнирному полю на боевом коне. Его место в инвалидной тележке сбоку от трона. Его судьба — наблюдать, как публика рукоплещет кому-то другому. Что в такие минуты он будет испытывать? Горечь? Досаду? Злость на себя за то, что выжил?

Скрипнула дверная ручка. Раздались мягкие шаги. Янара обняла Рэна сзади и, опустив подбородок ему на плечо, прошептала:

— Я не ждала тебя так рано.

— Без тебя мне там нечего делать.

— Почему не спишь?

— Пришёл пожелать детям спокойной ночи.

— Как сэр Ардий?

— С ним всё будет хорошо. Не переживай. Сейчас решили его не трогать, чтобы не открылось кровотечение. В замок перевезут утром. — Вдыхая волнующий аромат женского тела, Рэн закрыл глаза. — Зря ты отпустила Таян.

— Таян нужна Бертолу. А здесь мать Болха и травницы. Здесь я.

— У девочки дар.

— Она не волшебница, Рэн. К сожалению, волшебников не существует. — Янара поцеловала его в висок. — Ты устал. Иди спать.

— Мне одиноко в моей постели.

— Мне тоже одиноко. — Янара взяла его за руку. — Идём.