Белая Кость (СИ)

— А его отец? — допытывался Рэн. В голове билась мысль: надо что-то делать с сыновьей ревностью.

— Лорд Айвиль сдержал обещание. Его люди привезли в монастырь узника с поля Живых Мертвецов.

— Фаворита королевы Эльвы?

— Он оказался довольно разговорчивым, — ответила Лейза, поднимаясь с табурета. — Сразу всё выболтал.

— Ты нашла стихотворение отца?

— Оно спрятано в Королевской крепости. Туда никого не пускают. Я подожду.

— Всё, хочу помыться, — сказал Рэн, расстёгивая куртку.

— Подожди.

— Что ещё? — спросил он, уже сообразив, о чём пойдёт разговор.

В дверь постучали. Лейза оправила платье и состроила недовольную гримасу.

Получив разрешение войти, порог переступил лорд Айвиль, держа под мышкой несколько тетрадей в кожаных переплётах. Взглянув на мать Рэна, усмехнулся:

— Понял. Зайду позже. — И удалился.

Лейза набрала полную грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:

— Мне доложили, что ты привёз в замок вдову герцога Мэрита.

— Да, привёз.

— Зачем?

— Я влюбился.

— Рэн! Не шути так!

— Я не шучу. — Он подошёл к столу и наполнил кубок. — Выпьешь?

За спиной гудела тишина.

Рэн обернулся:

— Тебе нужны какие-то объяснения?

— Да, я твоя мать и жду объяснений.

Он осушил бокал. Вытер губы:

— Ты любила моего отца?

Лейза вспыхнула:

— Это запрещённый приём!

— Почему? Ты лезешь в мою личную жизнь, я тоже хочу покопаться в твоей. Ты вышла замуж в четырнадцать.

— Почти в пятнадцать.

— В двадцать два стала вдовой. Ты знала моего отца восемь лет!

— Семь.

— Ты говорила, что он был безупречным мужчиной, добрым, заботливым, внимательным. Рассказывала, как он тебя баловал и оберегал. Но ты никогда не говорила, что любила его. Назови хотя бы одну причину, почему он не удостоился твоей любви.

Лейза молчала.

Рэн подошёл к ней и взял за руки:

— Что в нём было не так? Тебе мешала большая разница в возрасте?

— Я не замечала её. Я очень скучаю по твоему отцу. Это правда.

— Но… Продолжай!

— Но рядом с ним моё сердце всегда билось ровно.

— А моё колотится в груди так, что болят рёбра.

Лейза пожала плечами:

— И что?

— Тот, кто за восемь лет не сумел полюбить безупречного мужчину, никогда не поверит, что можно влюбиться в незнакомку с первого взгляда. Ты никогда не поймёшь меня, а я не пойму тебя. И если честно… понимать не надо. Достаточно знать, что такое возможно. — Рэн выпустил ладони матери. — Она дочь рыцаря, вдова герцога. Никто не скажет, что я выбрал безродную девицу.

— Я надеялась, что ты возьмёшь в жёны невинную девушку, которая не будет сравнивать тебя с другим мужчиной.

— Пусть сравнивает. Пусть видит, что я лучше.

— Дома объединяются, чтобы стать сильнее, — упорствовала Лейза. — Что даст тебе этот брак? Ты пополнишь ряды своих воинов? Получишь обозы с зерном, чтобы накормить свой народ? Или брак расширит границы твоей страны? Нет, нищая вдова ничего тебе не даст. Мало того, она лишит тебя поддержки святых отцов. Новая вера предписывает вдове носить траур два года.

— Это не твоя вера! — вскричал Рэн. — И не моя! Мы поженимся с ней по горскому обычаю. А через два года заключим брак в храме.

— Отлично! Только ваши дети будут считаться незаконнорождёнными.

— Я попробую договориться со Святейшим. — Рэн взял мать за плечи, заглянул ей в лицо. — Познакомься с ней. Ты же мечтала о дочери. Она тебе понравится.

Лейза мягко высвободилась:

— Иди мойся. Вода остынет. — И, покачивая головой, покинула комнату.

— 1.32 ~

Янара не сводила глаз с дубовой двери. Из коридора не доносилось ни звука. Смотрительница женских покоев велела ждать, но не объяснила — кого или чего. Янара покорно ждала, пока не заподозрила, что о ней забыли.

Окинула взглядом гостиную с дорогой обстановкой. Поставила возле порога котомку и сапоги. Нервно потирая ладони, на цыпочках прошла по натёртым до блеска каменным плитам и заглянула в смежную комнату. Опочивальня и ещё одна дверь…

Янара качнулась, намереваясь шагнуть вперёд, но так и не осмелилась пойти дальше. Любопытство боролось с воспитанием, полученным в монастыре.

Отсутствие чьих-либо личных вещей — расчёски, зеркальца, домашних туфель — подсказывало, что в этих покоях никто не живёт. На кровати покрывало без единой складки. На пушистом ковре нет следов. Почему её, чужого человека, привели в эти роскошные палаты и оставили одну? Не потому ли, что отныне она здесь хозяйка?

Янара набралась смелости, пересекла опочивальню и очутилась в купальне. Железная ванна-корыто. Чан с водой. Ковши, котелки, пустые жаровни. В очаге тихо гудел огонь.

За спиной прозвучало:

— Миледи!

Янара обернулась.

Полная женщина в таком же наряде, как у смотрительницы, присела в неглубоком реверансе:

— Меня зовут Найла. Простите, миледи, что заставила вас ждать. Мне сказали, что вы прибыли без поклажи и вам нужна сменная одежда. Я бегала к портнихе.

Придирчивый взгляд служанки и недовольное выражение лица производили отталкивающее впечатление. Будто это Янара должна извиняться, а не она.

— Я приготовлю вам ванну, — произнесла Найла и принялась щипцами перекладывать угли из камина в жаровню.