Белая коза удачи

Из-за этих перил она и полетела вверх тормашками прямо со второго этажа. Ну не увидела она их, этих перил проклятущих. Да и кто в здравом уме будет хвататься за ребро стекла, даже если оно толстое и гладко обработано? Вот Наталья Николаевна и промахнулась. Хотела ухватиться рукой, да не попала.

А ещё эта высота. Ну зачем, спрашивается, делать первый этаж почти пятиметровой высоты? Ведь ей, чтобы спуститься на первый этаж, приходится минут десять ковылять по этим ступенькам, держась за треклятые стеклянные перила и опасливо поглядывая вниз. О подъёме и говорить нечего.

А годы берут своё, не молодая уже давно, да и болезни разные постоянно мучают, никакие лекарства и деньги не помогают их все вылечить, как её сын ни старается. Он, правда, обещал поставить лифт на второй этаж, и его вроде даже уже заказали где-то в Европе, но пока не привезли.

А ещё он постоянно говорит ей:

– Мама, ну зачем тебе спускаться? Тут, наверху, у тебя всё есть. Даже ванную комнату с туалетом и джакузи только для тебя сделали. Индивидуальную. Если хочешь свежим воздухом подышать, выйди на лоджию. Вон она какая огромная. Живи и радуйся! А если поесть или попить что захочешь, только скажи, и Лена тебе сразу же всё принесёт.

Как же, радуйся! Брезгует ею сын, вот и вся радость. А ванных комнат этих – как грязи, аж пять штук на этаже. Куда их столько?!

Да и что она, сыч какой, чтобы сидеть на втором этаже безвылазно? А если мешает им, зачем тогда забирали её со старой квартиры? Жила бы там помаленьку себе в удовольствие да на лавочке с соседками общалась. А тут, в этом коттеджном поселке, ни с кем и не пообщаешься толком. Вроде вокруг красиво – решетки узорчатые, зелень, всё окультурено, а души не чувствуется. И соседи все на машинах – утром уезжают, вечером приезжают. Постоянно тут только прислуга живёт, да охранники как цепные псы по улочкам рыщут, сторожат хозяевами нажитое. Этакий престижный городок в европейском стиле для проживания прислуги. Так что общаться тут особо и не с кем.

Сноха вон и та детей своих гувернантке скинула и целыми днями где-то пропадает. А внуки то в английской школе, то на тренировках, то на уроках музыки – будто из них вундеркиндов или многоборцев готовят. Сын весь в своём бизнесе. Совсем с матерью разговаривать перестал, только ночевать и заезжает.

Не любит он её. Точно. А за что? Бог его знает. Нет от него душевного тепла, не дождёшься, всё дорогими подарками да деньгами откупается. Впрочем, и невестка с внучатами тоже не очень-то радостно с ней общаются. Что ж, наверное, не ровня она им стала.

Да что сын! У него семья, большой бизнес. Дочка-то вон одна, без семьи, без детей, а тоже не слишком о матери думает, всё по заграницам болтается, домой не дозовёшься.

А Лена – это помощница по хозяйству в доме. Она и повариха, и уборщица, и постирать, если что, и всё на свете. И приятная во всех отношениях вроде женщина, но всё равно чужой человек. Ну как так можно, Господи, чтобы чужой человек твоё нижнее грязное бельё стирал, да ещё и копался в твоей одежде? Жены, что ли, нет? Вот она, например, всегда сама себе бельё стирает в своей ванной. Ей туда даже стиральную машинку поставили.

А где, кстати, Лена? Ах да! Она же со своим мужем, занимающимся здесь всем хозяйством, на выходные уехала в город, отдохнуть от дел. Сама же их и отпустила, и даже настаивала, чтобы они отдохнули, пока сын со своей семьей за границей.

* * *

Наталья Николаевна попробовала пошевелиться, но быстро отказалась от этой идеи. Между левой ногой и тазом резануло так, что у неё опять потемнело в глазах, да и боль во всем теле давала о себе знать. Пытаясь унять пульсирующую боль, женщина постепенно впала в забытье.

Очнулась, когда на улице уже начало темнеть.

Губы пересохли, хотелось пить.

«Вот так и помру здесь в этой нелепой позе с задранным подолом, и даже стакана воды некому подать», – подумала она.

Потом представила, что её, ту, которая никогда даже не мечтала о богатстве, экономя каждую копейку, найдут мёртвой на мозаичном дорогущем полу, в дорогом халате, в центре огромного дома, больше похожего на дворец, посреди роскоши и богатства, с развратно задранным подолом.

«А что, тело у меня вполне себе ещё ничего, гладкое, и ноги не дряблые, так что на фотографиях криминальной хроники буду смотреться достаточно привлекательно!» – с юмором подумала она.

А то, что сын, обнаружив её здесь, пригонит толпу криминалистов, сомнений не было.

Ей стало смешно, хотя смеяться она сейчас не смогла бы, потому что даже дышать было больно.

«Видимо, ещё и рёбра сломала», – решила Наталья Николаевна, находясь в каком-то полудремотном состоянии на грани обморока.

Всё тело горело огнём, висок ломило, боль пронизывала насквозь. Рук и ног она не чувствовала, поэтому просто лежала, глядя в потолок и ощущая, что ей очень хочется пить.

Чтобы хоть как-то утихомирить боль, она старалась осторожно вдыхать и выдыхать воздух, считая про себя и пытаясь отвлечься. И опять впала в забытье, больше похожее на обморок.