Белая ласточка

Из-под копны волос, из-под рыжей челки, подстриженной так, что один конец ее совсем закрывал глаз, а другой едва задевал бровь, торчал лишь длинный нос и впрямь «топориком», как говорила Нинкина мама.

– Борисов? – понимающе шепнула Нинка. Глухо застучали об пол яблоки, посыпавшиеся из ее сетки.

– Кстати, сейчас будем есть плоды, – сказала Нинка и, согнув свою длинную фигуру, нескладно опустилась на четвереньки подобрать раскатившиеся по полу яблоки.

Потом они сидели, обнявшись, на койке, грызли «плоды» и выговаривались друг перед другом.

– Дурища! Жизни не знаешь! Идеалистка! Ну что твой Виктор Константинович, что он?

– Эх, если бы ты знала! Он та-ак рассказывает о войне Алой и Белой розы! Он живет там, а не здесь, та-ам, понимаешь? В эпохах!

– Да он же целлофанный пакет, твой Борисов. Вот, – Нинка щелкнула ногтем по пустому пакету из-под фруктов. – Оболочка, в которой одни твои бредни. Ты его сочинила.

– Он ведь никогда не любил, не знал женщину. Нет у него ни жены, ни любимой, никого-никого! А может, его возлюбленная – это Жанна д'Арк, или Мария Стюарт, или… или…

Нинка печально почесала голову, пробормотала:

– Клинический случай.

«Ух ты, Борисов, профессор, заморочил голову девчонке… Нет, это я так не оставлю, – злилась про себя Нинка, – пусть я никакая не студентка, простой человек, но Жанка моя лучшая подруга. Нет, я сама зайду к этому Борисову, объяснюсь! Поговорить с ним надо, надо нам поговорить. Только вот адрес… Ладно, узнаю у них в институте…»

«А вот тот самый дом, где живет таинственный Борисов…» Нина остановилась и задрала голову. «Тэк-с… Пятнадцать этажей, над крышей – кирпичный барьер с зубчатыми украшениями. Замок, да и только. Стены крепости. Неплохо устроилась Алая роза».

Она вошла в подъезд. «Хм, где же лифт? Неужели в этой сорокаметровой башне нет подъемного сооружения?..»

Но лифт был, и не один, а целых два. И они находились между первым и вторым этажами, будто нарочно спрятанные от чужого глаза. Борисов жил на десятом. Вот и его дверь в черном дерматине, прорезь глазка. Тоже что-то средневековое. «Ишь, куда Роза забралась, не слишком высоко, но и не низко. И с улицы пыль не долетает, и с чердака не дует. Хитрец. Все учел!»– подумала Нина и нажала на квадратик звонка.

Тишина. Нина прислушалась. Вроде бы движение какое-то за дверью. Будто в квартире кто-то на цыпочках к двери подошел. Даже послышалось Нине, как похрустывают суставы чьих-то ступней. Она прильнула к глазку, пригляделась и – странно расширенный увидела в упор, выпуклый, как виноградина, зрачок. Ее, наверное, тоже заметили, из квартиры раздалось глуховато-осторожное:

– Кто там?

– Откройте, почта! – выпалила Нинка.

Дверь слегка приоткрылась, блеснула надетая изнутри цепочка.

– Здравствуйте, – сказала девушка в эту щель угрюмо белевшему там куску лица.

«Странный субчик»,– подумала она. И произнесла официально: – Извините, мне нужен товарищ Борисов.

Дверь открылась шире.

– Зачем он вам нужен? – сухо спросил человек.

Нина молча теребила ухо своей шапки.

– Простите, а что вам, собственно, надо? – хозяин подозрительно покосился на Нинину сумку.

«Боится, не бомба ли у меня там», – решила Нинка, и нахально мотнула раз-другой своей хозяйственной сумой. А вслух сказала:

– Я и говорю, почта. Расписаться надо. Может, пригласите все-таки войти?

«Или он чокнутый, или скрывающийся под маской ученого рецидивист…»

– Проходите, – недовольно проворчал хозяин.

Нинка прошла в коридор, затворила дверь за собой, хотела было защелкнуть замок, но хозяин проговорил быстро:

– Нет-нет.

Сам он стоял перед ней, вглядывался и ждал. «Как на допросе, – подумала Нина, – как будто я гестапо». Оглядела его: высокий, сутулый, бледное с желтоватым налетом лицо, но черты красивые. Да он был бы, пожалуй, красивым, если бы не угрюмый этот взгляд. Угрюмый и немного затравленный. «Наверно, когда расслабляется, когда он как есть, и думает о чем-то хорошем, то бывает красив, – подумала Нина. – А сейчас глаза-то у него жуткие какие, как ножи…»

Все так же, молча, хозяин смотрел на нее. Пришлось заговорить первой:

– Я вот, понимаете, пришла поговорить с вами насчет одной… В общем, одна ваша студентка…

– Ах, вот оно что! – Борисов брезгливо поморщился. – Так я и знал!

Нинка слегка растерялась. «А что я такого сказала? Чего он знал?» Она пожала плечом и тупо уставилась сначала на пол, потом на свою нелепую громоздкую сумку. Сама себе она сейчас казалась такой же нелепой. Идиотское положение.

А тот все молчал, зло и уже как-то спокойно, свысока. Когда Нина снова взглянула на него, показалось, что Борисов похож на пойманного, но ловкого разведчика из детективного фильма, что сейчас Борисов бросится к выходу, плечом высадит дверь и удерет.

– Ну и дела… – пробормотала она.

Борисов двинулся прямо на Нину и стал теснить ее к выходу. Отчеканил:

– Я не знаю никаких ваших студенток. И говорить с вами не намерен. Оставьте эти свои штучки при себе.

– Ой, но я ведь не сказала еще… – спохватилась Нина. – Но Жанка… Послушайте. Ну послушайте же!