Белая ласточка

– Все глаза засыпала, – недовольно ворчит и Таня.

Вовка молча переворачивается на другой бок. А нарисованный парень даже не шелохнется. Видать, крепко задумался.

– А что мы шпаримся тут, пошли нырнем, – это голос балерины. Он с нежной хрипотцой. Она упруго поднялась и на носках туфелек заскользила к реке.

– Воображает-то, воображает, – забормотала Таня. – Пошли и мы!

Встала, через силу доплелась к реке. За ней и Вовка. Таня поддала ногой воду, брызнула на него. Вовка гаркнул и, вздымая водяную пыль, плюхнулся в реку.

Сноп брызг окатил Таню. С хохотом ринулась дальше, споткнулась, упала в воду, поплыла. Вовка размашисто греб, догонял.

– Ну, пойду… – Надя вошла в реку, окунулась.

– Надька, чаль сюда! Притаранивай!.. – кричал с берега Вовка. – Вылезай, и двинем назад, к нашему ме-есту!..

Надя нырнула и легкой рыбой понизу поплыла прямо к кустам. Высунула наружу руки, ухватилась за тонкие, скользкие прутья ивы, подтянулась, вылезла на берег.

Шли по горячей от припека траве.

Вот и любимое их место – трава примята, сено пышно подстелено для лежания. Здесь же валяются и их вещи.

– Сыграем в слова? – предложила Надя, подставляя солнцу лицо.

И вдруг заметила – тенью заслонившую край неба массивную фигуру тети Леры. Она шла в глухом сарафане поверх мужской рубахи и в плотных лечебных чулках.

– Татьяна! Где ты?

– Иду, Валерия Федоровна! – отозвалась Таня. – Обед-то еще не скоро… Ладно, иду!

Ничего не попишешь, теперь от педагога не отвяжешься…

– Иду-у! – повторила с досадой и стала подниматься.

– Неужели тебе не понятно, что я беспокоюсь!..– заговорила тетя Лера. – Заниматься пора. И вообще… ты можешь утонуть.

Девчонки и Вовка нехотя встали.

– Быстро домой, – командует тетя Лера, – пережгешься, простудишься… Ты же всего четыре часа занималась!

Таня проворно собирает босоножки, расческу, полотенце.

– Ну, пока, – подмигивает Наде. – До вечера.

В мокрых купальниках подруги идут рядом с тетей Лерой. А Вовка подхватил одежду и укрылся за кустами.

Солнце так и поливает жаром. Мокрый купальник приятно холодит тело. Надя подставляет лучам лицо, жмурится. Конечно, физиономия опять станет свекольной, а облупившийся нос будет как редиска, ну и бог с ним. Зато замечательно идти налегке по горячей траве и подставлять лицо солнцу. Идти почти нагишом и всем телом чувствовать небо, землю, ветер.

У деревни их нагнал Вовка в полной амуниции. Попрощались с Таней.

– Двинем назад, окунемся, а, Вов? – вдруг решает Надя.

– Обедать пора, – мямлит разомлевший Вовка.

Есть не хотелось. Пока Надя дошла до дома, купальник совсем просох, обожженное тело горело.

Надя вошла. На кухне она постояла на прохладном крашеном полу. Бабушка и тетя Вера суетились у керосинок, как две золушки.

– Сейчас будем обедать, – сказала тетя Вера.

– Неохота что-то, – вздохнула Надя, прошла в комнату и повалилась на раскладушку.

– А на обед-то окрошка сегодня и пудинг! – крикнула из кухни бабушка.

Надя свесила с раскладушки ногу.

– Ми-ми-ми, – жужжала над головой тяжелая муха.

– До-ре, до-ре, до-ре, – летала за ней другая.

По окну еще одна ползала, мрачная, серокрылая, зудила:

– Фа-фа-фа…

«Наверно, это тетя Лера в мушином обличае. У них, у мух, ведь тоже все разные. Есть и такие».

Ми вдруг села Наде на живот. Ползок влево, остановилась. До-Ре кружился над ней и призывно пел. Ми не обращала никакого внимания, знай себе суетливо трет лапками. Тогда До-Ре замер на лету, повис над Ми и – бросок! – вцепился в нее. Ми возмущенно зажужжала, встрепенулась. До-Ре сказал ей:

– Не притворяйся, ты же любишь меня!

– Отстань, – жужукнула Ми и покорилась.

– У нас будет много детей, – сказал До-Ре.

Надя задремала…

Рокочет что-то за окном. Гром, что ли? Нет, для грома слишком низко, звук не тот. Рокот надвинулся, накрыл.

– Вертолет сел, – сообщил новость До-Ре. – Полетели смотреть?

– Побежали! – согласилась Ми. – Девочки, мы побежали, – крикнула она другим мухам, – вертолет смотреть!

Они унеслись. Не стало слышно и других мух. Надя сквозь дрему подумала: «А хорошо бы музыку такую написать об этом. Вот тетя Вера – музыкантка, почему не напишет?»

– Надежда, проснись, вертолет у амбаров сел! – крикнула тетя Вера со двора.

Надя вскочила, бросилась к окну. Тети Веры уже не было. По деревне во весь дух бежали люди. Побежала и Надя.

Вот он какой!.. Где-нибудь в другом месте, на поле аэродрома он казался бы проще, обычнее. Но тут, рядом со старыми серыми амбарами, среди блеющих овец и визжащих ребятишек, в центре набегающей толпы, – вертолет высился, как загадочный метеорит, как снаряд инопланетян.

– Чего это он? Почему сел?

– Сломался, может…

– Бензин кончился…

– Заблудился, бабоньки!

Вся деревня, дачники и местные, толпились возле гигантской машины. В гурьбе деревенских парней мелькнул и Вовка. Таня держалась позади.

– Привет! – крикнула ей Надя.

– Единственный способ собрать всю деревню, – ответила Таня.

Вертолет весь сверкал красным и белым по бокам, сиял лопастями винта.

Распахнулась дверца, из кабины выглянул пилот. Осмотрелся, и по стенке слез вниз. Внизу отворилась еще дверь, вышли трое в куртках. Начали совещаться.