Белая лебедь. Рассказ

Суд состоялся в длинном зале, где на деревянных скамейках, отполированных за многие годы тысячами задов посетителей, сидели несколько свидетелей, и сзади приютилась испуганная жена Лопухова.

Впереди на возвышение-зиккурат зашли судья с грузным телом в черном балахоне-мантии, и два судьи-помощника. Все встали. Судья безразличным басом громовержца объявил начало заседания.

Взял слово прокурор, безличный человечек в кителе с синими погонами, поспешно заявил:

– Все доказательства странного поведения подозреваемого имеются в деле. Нет надобности исследовать новые доказательства, заслушивать свидетелей.

И скороговоркой зачитал заключение, буквально повторяющее следовательницу, вплоть до уклонения от полицейских «путем побега с петлянием по переулкам». И что, ввиду несуразности действий подозреваемого следует направить на медицинское освидетельствование.

Судья в черной мантии такой же скороговоркой вынес определение: оштрафовать на 600 тысяч рублей и направить на медицинское освидетельствование.

Медицинский осмотр не доходил до сознания Лопухова. Сверлил один и тот же вопрос: где взять эти сотни тысяч? Петров обещал собрать через интернет, но и он под подозрением.

____

Лопухову назначили психиатрическую экспертизу. Двое интеллигентного вида в белых халатах стали задавать вопросы: есть ли жалобы, чем пациент недоволен, есть ли острые переживания по поводу какой-либо ситуации. Особенно обратили внимание на историю с кражей автомобиля.

– Дело не в этом, – возражал Лопухов, – а в смене эпохи.

– Почему вы вспоминаете прежний мир?

– Потому что современный погибает от недостатка памяти и воображения, – отвечал Лопухов.

– Раздевайтесь, – мягко предложил один из них.

– Это зачем? – нервно вскинул руки он. – Вы что, меня в психушку? Я нормальный!

– Не волнуйтесь, если вы нормальный, туда не попадете.

Его раздели догола, заглядывали в глаза, больно тыкали пальцем под мошонку, проверяли все тело стетоскопом.

– Биполярное эффективное расстройство? – задумался один в белом халате.

– Нет, избегающее расстройство личности, – убежденно сказал второй. – Крайняя застенчивость, переходящая в беспредельную откровенность.

Когда на него надели больничный халат и стали уводить, он обнял жену, словно последний раз купаясь в тепле и нежности.

– Как хорошо, что есть вы с Норочкой.

Жена плакала, как декабристка, провожающая мужа на каторгу.

И Лопухова увели.