Белая Мария

Она, естественно, ее ведь будут крестить. Fides quid… Это ксендз. Что дает тебе вера.

И что дает?

Вечную жизнь. Это мы.

А ксендз только к ней обращается?

Ее же будут крестить, значит — к ней.

Если к ней, пусть она и отвечает.

Ей нельзя. До семи лет говорят крестные, как за младенца. А если родители умерли, так крестные вообще всё.

Что — всё?

Опека, воспитание. Всё. Ксендз так сказал.

А можно по листочку?

Ксендз просил наизусть. Но в случае чего причетник подскажет.

И причетник тоже будет?

Должен быть. Дальше ксендз спросит ее про сатану. Отрекаешься ли ты от злого духа? Отрекаюсь. Повтори.

Отрекаюсь.

И от всех дел его?

Отрекаюсь.

И от всей гордыни его? Ну и крестит ее. И подает нам свечу, а мы…

Погоди. Он-то себя как вел?

Кто?

Причетник. О чем-нибудь спрашивал?

Почему так поздно. Удивлялся: только сейчас собрались крестить? Я объяснила, что отец был безбожник, а он: и дед тоже безбожник? А мать с бабкой не могли позаботиться, чтоб окрестили?

Так и спросил?

Ну. И еще органист. Про мать. Он должен будет записать в метрическую книгу. Хвастался, что учился каллиграфии… Будешь дальше слушать? Мы берем свечу, и ксендз говорит: прими зажженную свечу и храни свое крещение безупречно, дабы, когда придет Господь на свадебный пир, ты смогла Его встретить… Красиво. Были б у нас дети, мы бы их тоже так красиво крестили… Чего молчишь?

Думаю.

О чем?

О том, что если родители… Отца уже нет, мать в любой момент… Тогда мы с ней уже навсегда?

Навсегда. Ксендз так сказал.

Чего замолчала?

Крестить будем в ризнице, под распятием. Распятие аж до потолка, и фигура вся как на ладони. Я смотрела на лицо. На стопы. Хорошо так врать при Нем? Она ни веры от Церкви не требует, ни сама в Церковь не верит, даже имени настоящего не называет. Ты хоть знаешь, как ее зовут?

Так это могло выглядеть.

Так они могли бы разговаривать и в твоем фильме, понадобились бы только еще кое-какие типичные для оккупации детали. Тусклый свет карбидной лампы, хлеб с солью и капелькой подсолнечного масла, затемненные окна… твой сценограф отлично знает, как это делается.

Вот только другого фильма уже не будет.

3. Марек

Прожила у них она (девочка эта)… сколько — неделю? две? И всякий раз одно и то же: просыпается ночью и не знает, где она и как попасть в уборную. Такая большая и писается, удивлялась утром хозяйка. Тем не менее было неплохо. В шкафу щель, дальше ниша, можно даже присесть. Она туда залезала, когда должны были прийти чужие. Однажды пришел мужчина. Не постучался. Может, у него был ключ, может быть, хозяева не заперли за собой дверь. Скорее, был ключ. Он ее сразу заметил. Еще пальто не снял, еще не отпустил дверную ручку, а уже на нее смотрел. Наконец закрыл задвижку — и улыбнулся.

Здравствуй, сказал.

Она молчала.

Он повторил: здравствуй, я — Марек…^[5]

Она встала.

Прошла мимо мужчины и…

Как можно было?! Она, смышленая шестилетняя девочка, которая в тайнике ни разу не заплакала, не кашлянула… Что сделала? Вошла в шкаф!

При чужом человеке!

Раздвигала одежду, искала проход! Нет, ей не было страшно. Она злилась. Обозлилась ужасно. Надо же, так себя повела, на глазах у чужого. Как идиотка. Мало того что позволила застичь себя врасплох, еще и прячется. Что он о ней подумает? Вот, подумает, дурочка! От злости и стыда она расплакалась. Ее плач доносился из шкафа, из-под пальто, которые свалились с плечиков… Перестань, говорил Марек, выпутывая ее из вороха одежды. Успокойся, детка…

Новые хозяева потребовали свидетельство о крещении. Прежние должны были стать крестными. Остальное ты знаешь: мужчина и женщина в дальнем конце стола — стол, накрытый чем-то белым…

4. ***

Ну да, не по порядку, знаю.

Должно быть: «…я — Марек».

Потом разговор о крещении.

Потом: «А ложное свидетельство у тебя есть?..»

А нужно, чтобы по порядку?

Так возьми и переставь.

5. Кшиштоф В^[6]

…о крестном отце.

Что он был трусоват.

(Не был.)

Как это — не был? Бога не боялся?

(А, Бога. Ну, возможно…)

Интересно, когда больше. Когда согласился солгать и пойти крестить или когда отказался.

А может, просто испугался, что никогда уже от нее не избавится?

(От этой девочки, черненькой, с большими испуганными косящими глазами…)

Ну да. Только коснись еврейских дел — хлопот не оберешься. Того и гляди, в семье начнутся беды. Сиди и жди: что еще на тебя свалится. Только коснись…

Вот и все, что сказал твой тезка, тоже, кстати, режиссер, коллега.

6. Я.Ш., крестный отец

Ты был прав: было что-то еще.

Подпольная деятельность, как оказалось. Термитки и особые задания. Не АК, наоборот, коммунисты.

Термитки? Заряды, которые взрывались не сразу, их подкладывали в немецкие военные поезда, идущие на фронт. Про особые задания я до сих пор ничего не знаю. Он о них вспомнил, когда после войны захотел к соратникам. Его взяли, бумаги у него были лучше некуда: письмо, написанное лично бригадным генералом, одним из командующих польской армией. «Я знаю Я.Ш., он предан нашему делу, — писал генерал. — Может пригодиться в милиции или в органах безопасности на Возвращенных землях^[7]».

7. ***