Белая Мария

На этот раз потребовалось сдать уже всё. Офицерские мундиры, дерюжный ремень, кожаный портфель и кокарду, одну штуку. И дать обещание не разглашать секретную информацию. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Текст был на листочке, достаточно было поставить подпись.

Миссия, возложенная на Я.Ш. генералом Мареком, была завершена.

10. Марек — продолжение

Май был теплый, цвели форсиции и сирень, служба у Я.Ш. теперь была гражданская, в порту, наконец-то у тебя появилось свободное время, радовалась жена. В кино шло «Сказание о земле сибирской»^[12]. Они купили билеты, жена надела летнее платье. Погас свет, и началась хроника.

Они увидели зал суда. Закадровый голос сообщил, что в Варшаве продолжается процесс генералов, показания дает свидетель, генерал…

Перед судейским столом стоял Марек. Худой, грустный, со страхом в глазах говорил о предательстве. Предатели, повторял…

Кто? — не поняла жена.

Тихо, шепнул Я.Ш.

В наших рядах имел место заговор… — продолжал Марек.

Что имело? — шепнула жена.

Тише, ну пожалуйста…

Свидетель подтвердил все пункты обвинительного акта, объявил диктор.

Господь милосердный, шептала жена.

Начался фильм. На экране появился актер, в которого были влюблены все сотрудницы Управления госбезопасности, — Владимир Дружников.

(Отказываешься ли ты?.. Как там было? — спросил Я.Ш.

Был вечер, они возвращались со «Сказания о земле сибирской».

Она не поняла.

С сатаной этим… Отказываешься…

Отрекаешься. Отрекаешься ли ты от злого духа. Почему ты спрашиваешь?

И… от чего еще?

И всех дел его… Зачем тебе это? Что тут смешного?

Он смеялся все громче.

Имело место предательство… Отрекаюсь.

Имел место заговор… Отрекаюсь.

Перестань, испугалась жена, но на улицах было пусто и темно.)

11. Марек — продолжение

Был создан штаб. С целью оперативной разработки «объекта М.», М. — тот самый генерал.

Возглавил штаб капитан из министерства общественной безопасности. В его распоряжении были два офицера, десять агентов в штатском, два водителя, женщина, помогавшая по хозяйству, и дворник. А также автомобиль, шестицилиндровый «ситроен».

Дворник наблюдал за квартирой генерала. Домработница готовила на семью генерала, подслушивала и записывала, о чем они говорят. Офицеры следили, чтобы объект М. не убежал за границу; при попытке бегства штаб должен был ему помешать, однако без применения огнестрельного оружия.

Генерал вернулся к своей профессии архитектора, работал в проектном бюро. Пришел на работу, в комнате ждал офицер. Они были знакомы, генерал протянул ему руку, офицер руку взял и уже не выпустил.

Объект М. просидел в тюрьме шесть лет. Допрашивали его каждый день. Обвиняли в том, что он участвовал в заговорах, шпионил, намеревался свергнуть существующий строй и захватить власть. Он охотно, немедленно сознавался. Враг проник, говорил, а я не сумел отмежеваться. Да, имели место диверсия и саботаж, а также халатность и потеря революционной бдительности…

Подруге по партизанским временам сказали, что он хотел ее убить. Она поверила. Да, негодяй, говорила, но почему? Потому что агент? А чей агент? Она должна была выступить свидетелем на суде над генералом, и один из руководителей органов безопасности учил ее, как себя вести. «Голову слишком высоко не поднимайте, это нескромно… Но и слишком низко не опускайте, члену партии не пристало. Говорите не слишком громко и не слишком гладко… Но и не слишком тихо, чтобы не создавалось впечатления, будто вы очень подавлены. А самое главное — никакого пафоса. На вопросы отвечайте ровным бесстрастным голосом…»

Генерал очень старался помочь следователям. Я все скажу, заверял их, клянусь, все, что только помню, а если чего-то не помню, подскажите, я признаюсь, я хочу еще послужить нашей партии… Страстно хотел отмежеваться от своих ошибок, однако до этого надо дорасти, а он еще не дорос, хотя знает, что ошибался, но на его ошибках партия вооружится и укрепит свои силы.

Камера была сырая и холодная, днем и ночью горела лампочка под потолком.

Утром давали ячменный кофе и кусок хлеба, в полдень — водянистый суп. Газет, книг, писем не давали. Он часто плакал. Пытался себя покалечить. Кричал во сне, постоянно зяб. Просил следователей, чтобы его убили. Зачем время на меня тратите, товарищи, повторял, уж лучше со мной кончайте.

12. М.Э.

Телефонный звонок из Мерана^[13]: приглашают на литературные вечера. Стихи Зебальда, проза Герты Мюллер и мой «Червонный король»^[14].

Меран? С удовольствием. Погляжу, куда Марек Эдельман^[15] собирался везти Гражину Куронь^[16].

Гражина умирала, Яцек^[17] сидел в тюрьме, а М. Э. рассказывал сказку. (М. Э. не любил страха. Чужого — сам он страха не знал. Потому и проводил людей через смерть. С ним не было страшно, люди даже не понимали, что умирают.)

Когда ты выздоровеешь, говорил М. Э. Гражине, я куплю тебе платье из органди. И зонтик от солнца, шелковый, с оборками. И мы отправимся в Меран.

Я бы предпочла Святую землю, возражала Гражина. Увидела бы Крестный путь…