Белая масаи

Два раза мы проезжали через полицейский кордон. Автобус останавливался у разложенных поперек дороги бревен с длинными гвоздями, и полицейский с автоматом проходил по салону, освещая фонарем каждое лицо. Через пять минут ночная поездка продолжалась. Вскоре я уже не знала, как удобнее сесть. Наконец я увидела табличку «245 километров до Момбасы»: слава богу, до дома оставалось не так далеко. Лкетинга не спал. Судя по всему, эта мираа действительно придавала бодрости. Только его взгляд был неестественно неподвижен, и он стал крайне молчалив. Постепенно меня стало охватывать радостное волнение. В воздухе запахло солью, температура стала комфортнее. От влажной прохлады Найроби не осталось и следа.

Возвращение в Момбасу

Утром, в начале шестого, мы прибыли в Момбасу. На автобусном вокзале я захотела выйти, как и другие пассажиры, но Лкетинга меня удержал. Он сказал, что раньше шести часов автобусы на побережье не ходят и нам нужно ждать здесь, потому что на улице слишком опасно. Мы наконец-то прибыли на место, а выходить все равно было нельзя! Мой мочевой пузырь мог лопнуть в любую минуту, и я попыталась объяснить это Лкетинге. «Come!» – сказал он и поднялся. Мы вышли и встали между двумя пустыми автобусами. Не заметив в округе никого, кроме нескольких кошек и собак, я присела. Увидев мой «ручей», Лкетинга рассмеялся.

Воздух на побережье был волшебный, и я предложила не спеша пойти к ближайшей остановке матату. Лкетинга взял мою сумку, и в утренних сумерках мы тронулись в путь. В одном магазине ночной сторож как раз подогревал себе чай и угостил нас. За это Лкетинга дал ему немного мираа. Время от времени мимо нас проходили одетые в лохмотья подозрительные личности, одни молча, другие что-то бормоча себе под нос. Повсюду на земле, подстелив под себя картон или газеты, спали люди. Это было время призраков, но рядом с моим воином я чувствовала себя в полной безопасности.

Около шести утра загудели первые матату, и через десять минут проснулся весь район. На автобусе мы доехали до парома, где меня снова охватило безграничное счастье. По пути к южному побережью Лкетинга заметно нервничал, и я спросила: «Милый, ты в порядке?» «Да», – ответил он и стал говорить. Я поняла не все, но Лкетинга, по-видимому, хотел как можно скорее узнать, какой масаи украл мои письма и кто распространил слухи о его женитьбе. При этом вид у него был такой мрачный, что мне стало жутко. Я попыталась его успокоить, ведь это было уже неважно, потому что я его все же нашла. Он ничего не ответил и продолжал беспокойно смотреть в окно.

Присцилла очень удивилась, увидев нас вместе. Она радостно поздоровалась с нами и приготовила чай. Эстер у нее больше не жила. Мои вещи были аккуратно развешаны на веревке за дверью. Сначала Присцилла и Лкетинга миролюбиво болтали, но вскоре стали о чем-то бурно спорить. Я попыталась узнать, что случилось. По словам Присциллы, Лкетинга обвинял ее в том, что она знала о моих письмах. Наконец Лкетинга успокоился и улегся спать на нашей большой кровати.

Присцилла и я остались на улице и стали думать, где нам спать, потому что жить втроем с женщиной масаи мы не могли. Один масаи, собиравшийся на северное побережье, предложил нам свою хижину. Мы в ней прибрались и перетащили мои вещи и большую кровать. Я навела в хижине уют и осталась очень довольна. Стоимость аренды составляла примерно десять франков.

Мы провели две чудесные недели. Каждый день я учила Лкетингу читать и писать. Учеба доставляла ему большое удовольствие. Английские книги с картинками нам очень помогали, и он запоминал одну букву за другой, чем невероятно гордился. По вечерам мы иногда ходили на представления масаи, после которых продавались украшения. Некоторые украшения мы делали сами. Мы с Лкетингой мастерили красивые браслеты, Присцилла вышивала пояса.

Однажды в клубе «Робинзон» целый день продавали украшения, гербы и копья. По этому случаю многие люди приехали с северного побережья, в том числе и женщины масаи. Лкетинга съездил в Момбасу и закупил у торговцев самые разные предметы, чтобы мы могли выставить на продажу больше вещей. Торговля шла с огромным успехом. Белые окружили наш прилавок и засыпали меня вопросами. Продав почти все, я стала помогать другим торговцам. Лкетинге это не понравилось, потому что эти масаи были виноваты в том, что мы так долго не виделись. Мне же не хотелось ни с кем ссориться, ведь они позволили нам торговать здесь бесплатно.