Белая невеста, черная вдова

Дробышев проснулся, как обычно, в семь. Выбрался из постели, поставил на плиту чайник, по привычке включил утренний новостной канал радио. Говорили о раскрытом деле масштабного воровства в Министерстве культуры, он немного послушал и выключил радио. Хищения в культурной сфере сейчас интересовали его меньше всего.

Нужно было позвонить Егору и Владе, рассказать, что Инна Ильинична в больнице. Звонить не хотелось до смерти, несмотря на то, что он давно уже мог думать о Владе спокойно. Вернее, он совсем о ней не думал.

Вчера из больницы он вернулся поздно, почти в два. Звонить среди ночи было невозможно, и неприятное действие пришлось отложить на утро.

Чайник закипел, он заварил себе чай прямо в кружке. Посидел, обняв кружку руками, и, нехотя поднявшись, поплелся в квартиру Инны Ильиничны.

Старую бумажную записную книжку он нашел рядом с телефоном. Открыл страничку с буквой «Е» в углу, сразу увидел аккуратно написанное «Егор», снял трубку стационарного «панасоника» и набрал записанный рядом с именем городской московский номер племянника соседки.

Длинные гудки шли долго. Немудрено, нормальные люди в это время еще спят. Он уже собрался положить трубку, когда в ней что-то щелкнуло, и тихий женский голос произнес:

— Алло.

— Влада? — на всякий случай спросил Дробышев.

— Да… — растерянно произнесла она.

— Это Степан, — объяснил он. — Степан Дробышев.

— Степа? — удивилась Влада. — Приве-ет.

— Привет, — отозвался он. Дробышев уже забыл ее привычку немного растягивать слова. Когда-то ему это очень нравилось, как нравилось в ней все. — Егор дома?

— Н-нет, — неохотно призналась она. — А что?

— У Инны Ильиничны инфаркт, — объяснил Дробышев. — Ее вчера отвезли в больницу.

— Егора нет. — Она растерялась, вздохнула. — Что же мне теперь делать?

Ему меньше всего хотелось думать о том, что же ей теперь делать.

— Ее отвезли… — Дробышев назвал номер больницы и посоветовал: — Позвони в справочную.

— А телефона справочной ты не знаешь?

— Не знаю. Посмотри в Интернете. Пока.

Больше говорить было не о чем, и он положил трубку.

Телефон зазвонил тут же, он даже не успел открыть дверь. Видимо, у Влады стоял определитель номера, и она знала, откуда он звонил.

— Степа, — попросила Влада. — Скажи мне свой мобильный.

Он послушно продиктовал цифры и опять проговорил:

— Пока.

Чай, пока он ходил в соседскую квартиру, совсем остыл, и Дробышев его вылил.

Ему было страшно думать о том, что Инны Ильиничны может не стать. Это было странно, потому что он вспоминал о соседке, только когда случайно ее встречал. Тогда же вежливо спрашивал, не нужна ли ей помощь. Женщина помощи не просила.

Он твердо знал, что сам он мгновенно получит от нее любую помощь, если таковая потребуется.

Дробышев снова заварил чай и снова не стал его пить. Достал планшет, нашел в Интернете телефон справочной больницы, позвонил, послушал длинные гудки. Ему не ответили, кажется, справочная еще не начала работать.

Еще, наверное, стоило позвонить родителям, рассказать про Инну, но будить родителей в такую рань он не стал. Выпил остывший чай и поехал на работу.

К новой квартире Таня еще не привыкла. Квартиру ей купил отчим. Можно было и не покупать, поскольку мама после нового замужества переехала к мужу, и Таня вполне уютно чувствовала себя в их маленькой старой хрущевке. При прежнем мэре хрущевку собирались снести, но у нового мэра нашлись дела поважнее, и несколько утопавших в зелени домов продолжали стоять.

— Я куплю тебе квартиру, — сообщил отчим, оглядывая заставленные старыми книжными шкафами стены. Таня пыталась возражать, но отчим возражений не слушал. Он смотрел на маму счастливыми глазами, и было видно, что тратить на жену деньги является отныне его первостепенной задачей.

Маме повезло. Муж не только очень ее любил, но и был человеком весьма небедным.

Идея с квартирой для падчерицы засела у отчима в голове прочно, Таня настояла только на том, чтобы это не была элитная новостройка. Ее зарплата никак не тянула на элитарных соседей. Сошлись на старом кирпичном доме рядом с больницей.

Квартира оказалась небольшой, только с очень высокими потолками, к которым Таня никак не могла привыкнуть.

С Инной Ильиничной она познакомилась сразу, когда в квартиру только завозили мебель. Веселая соседка Тане понравилась. И Таня ей понравилась. При встречах они останавливались поболтать, а когда соседка узнала, что Таня работает в соседней больнице, Таня сделалась практически ее домашним доктором.

Впрочем, Инна Ильинична не была любительницей полечиться. Таня сама настояла на том, чтобы снять ей кардиограмму.

День опять выдался на удивление солнечным. Идти по улице было приятно, и Таня старалась не спешить в отделение. Юрия Васильевича она заметила выходящим из метро. Убавила шаг, надеясь, что тот заспешит к больнице, но завотделением обернулся, дождался, когда она подойдет.

— Знаешь, — признался он, вышагивая рядом. — Для меня все дни делятся на те, когда я тебя вижу, и те, когда не вижу.

— Юра, перестань, — попросила Таня.

Ей не нравилось звать его Юрой, но он просил, и она говорила Юра, когда никто не слышал.