Белая нить

Зефирантес! Олеандр спрыгнул на пол. Стащил через голову отцовскую рубаху, в которой тонул — аж рукава плыли по ветру! Надел тунику и, на ходу скручивая волосы в узел, помчался вниз по лестнице. Ну как помчался… Вернее сказать, поковылял, придерживаясь за перила.

Олеандр распахнул дверь и угодил в объятия. Повезло — успел до того, как приятель снес бы дверь вместе с домом. Ребра затрещали, скованные огромными ручищами. Рослый, щеголяющий развитой не по возрасту мускулатурой друг обнял его крепко-крепко, до треска костей. Потом отпрянул. Встряхнулся и снова обнял.

— Да жив я! Жив! — прохрипел Олеандр и покосился на выглянувшего из-за веранды скакуна. — Ты зачем элафия напугал?

— Да оседлать его всё пытаюсь, а он не даётся, — проворчал Зеф. И взвыл, как угодивший в капкан зверь: — У-у-у! Я ж как вырвался, так к тебе помчался сразу. Думал, не свидимся уж. Мастер Аспарагус сказал, очнулся ты, а я на посту! Ты это… Как ты? Нельзя ж лакать, что попало, ну! Нектар этот… Подлый Змей яду подлил!

— Чего? — Олеандр уперся ладонями в грудь приятеля и оттолкнул его, вырвался из хватки.

— Сынок Цитрина, — Зеф отступил на шаг. Солнечные блики прыгали в его кудрях, подсвечивали крупинки пота. — На кой он в Барклей-то приполз? Не кочуется? Решил тебе подгадить?

Ну и чушь! Да кто в здравом уме заподозрил бы Рубина в отравлении?!

— Чепуху мелешь, — проговорил Олеандр. — Я ему жизнью обязан. Где он, кстати? Не знаешь?

Зефирантес крякнул.

— Поди угляди за змеёй, — пропыхтел он. — Либо уполз, либо невесть где шастает, детвору распугивает.

Что ж, на сочувствие Рубин ожидаемо не растратился. Он вечно кривился, когда существа проявляли слабость, не вел и речи о поддержке. Стоило отдать ему должное, не требовал он участия и от других, предпочитая залечивать и осмысливать пинки судьбы в одиночестве.

— А Фрез? — Олеандр возвратился в дом. И посмотрел на склянки с итанга, до сих пор стоявшие на столике у ствола. — Ей рассказали о яде?

— Чего не знаю, того не знаю, — донёсся из-за спины густой бас. — Отцу её сообщили вроде.

— Понятно! Идём.

— Куды?

— Прогуляться хочу.

Сорвав с крючка накидку, Олеандр перекинул её через плечо. Потом подхватил сосуд с целебной выжимкой. Выскользнул во двор и запер дверь. Покосился на друга и обжёгся о его взгляд. Зеф глядел на него как дитя на сражавшихся на плацу воинов: не то со страхом, не то с восторгом и благоговением.

— В бутылке и правда аурелиус нашли? — шепнул он и сжался, словно в кустах притаились враги.

Хотел бы Олеандр, чтобы ему почудилось, но…

— Правда.

***

Стоило отдать Аспарагусу должное: взывая к сохранению тайны, он укоротил языки — хотелось верить, не в прямом смысле слов — всем, кто знал или вызнал о произошедшем. Никаких шепотков об отравлении, о судных листах, разве что о смерти Спиреи поселенцы шептались по углам.

Жаль, на затяжное затишье рассчитывать не приходилось. Дриад ягодами не корми, дай языками потрещать. Проговорится один хранитель… Нет, просто намекнет — и вести о случившемся пронесутся по лесу. У каждого куста Олеандра повстречают беседы об отравлении и аурелиусах, притом уже изрядно извращённые.

И все же сейчас он ступал по тропам, не страшась, что на него налетит толпа голодных доподробностей собратьев. Ступал твердо и старался не выдавать упадка сил. А лицо подставлял солнечному свету, который оживлял, напитывал кровь и плоть теплом и распушал листву на предплечьях.

Зеф следовал за ним тенью, как прирученная мантикора на веревке. Переговариваясь, они миновали заставленную бочками тропу и замерли на перекрёстке. Лохматый дриад в потрёпанной рубахе и шароварах преградил путь, подскочив к Олеандру.

— Господин, — парнишка бегло поклонился и протянул несколько листков, — прошу, посмотрите. Ваша помощь нужна.

— Почему моя-то? — Олеандр мысленно застонал. Но листы перехватил и быстро перебрал, скользя глазами по строчкам. — Обязанности правителя Аспарагус исполняет, не запамятовал?

— Так он же Стальной!

И правда. Он Стальной. И оставался бы Стальным. На кой он к отцу Олеандра притёрся, будучи поборником идей Эониума?

Это ли не лицемерие?

— Так, — Олеандр вручил листы парнишке. — Вижу, брак в доставленных клинках обнаружили. Впервые такое случилось, но… Напишите ореадам, сообщите о проблеме. Скорее всего, владыка Цитрин посыльного в Барклей направит, который привезет новое оружие и заберет порченное. Дальше… Доставка в Вальтос благовоний и рулонов с шелками. Тут тебе нужно попозже ко мне подойти — я кольцо-печать в доме оставил, не могу разрешение на выезд подписать. А по поводу пострадавшей от грозы рощи, боюсь, тебе все же придется переговорить с Аспарагусом. Он архихранитель. Ему решать, кого он готов отправить для починки деревьев.

— Благодарю. — Ударив кулаком в грудь, парнишка снова поклонился и скрылся за хижинами.

Олеандр и Зеф между тем спустились на первый ярус по лестнице, приросшей к стволу. Спрыгнули на одну крышу кладовой. Затем побрели по иным, растянувшимся дорогой.

— Спирею захоронили? — Олеандр перескочил едва приметный стык.