Белая нить

— Улетай, — прошептал Олеандр. — Я попробую их отвлечь, а ты…

— Какого ты обо мне мнения?

— Тогда вместе.

— До победы.

Полыхающие молнии стекли с ладоней паучихи и взметнулись ввысь, соединяя небеса и почву двумя зигзагами. Разряды друг за другом распороли воздух. Косым дождем хлынули на берег, вкалываясь в песок. Прижавшись к скале, Олеандр пустил по торчащему корню чары, но тот оторвался.

Проклятие!

Где Сапфир? Олеандр огляделся и заметил его крылатый силуэт, несшийся вдоль каменного склона.

Оценить разделявшее их расстояние не вышло — над головой просвистел грозовой кол, растаявший в воздухе. И Олеандра прошиб ледяной пот. Он забылся. Забылся и едва не обратился кучкой тлеющих щепок. Страшно подумать, что случилось бы, упади орудие в воду.

Делать нечего, придётся ему тащить листья навстречу беде. Иначе велик шанс подвести выроженок к Эсфирь, а это усложнит задачу. Вдобавок так он, возможно, выиграет время для Сапфира.

Дриад против граяды — нетрудно догадаться, кому здесь кланяется господин Преимущество.

Но!.. Раз, два, три: решение принято!

Да сжалится над ним Тофос, ежели к творениям у него имеется хоть немного сострадания!

Силясь не думать о том, что следующая молния угодит в лоб, Олеандр затаил дыхание, накрыл ладонью эфес сабли. Пробежка в сторону — и он обогнул скалу. Сабля с тихим шелестом покинула ножны.

Медленно, сосредоточенно думая, как переносит вес с одной ноги на другую, Олеандр ступил вперед и сглотнул подступивший к глотке комок. Электрические зигзаги, искрясь и извиваясь, плясали на склоне. Какой прорвой чар нужно располагать, чтобы такие смастерить? Счастье, что они извергали разряды беспорядочно, пока ни в кого конкретно не целясь.

Вырожденки не спешили нападать. Золотая топталась на склоне, со зверским вожделением развязывала холщовый мешок, из прорехи которого торчала лиственная палка. Рядом с нею на кровавой кляксе раскинулось худощавое тело паучихи, её губу и бровь пронзали металлические кольца. Услышав шорох, она вперила в Олеандра взгляд рдяных глаз, прорезанных вертикальными зрачками.

— Вышла, милашка? — Роняемые ею слова звучали, как скрежет ножовки, протягиваемой по позвоночнику. — А чего так? Расхотелось играть в прятки? Не терпится сдохнуть?

— Это мальчик, Гера. — Золотая зевнула. — Думаю, сын Антуриума.

— Правителя Антуриума, — выдал Олеандр.

И покосился на деревья. Ринуться в бой? Или повременить и дождаться Сапфира?

— О! — ахнула Гера. — Так ты не издох еще?

— Кто вас нанял? — Глупо было бы не спросить, хотя на ответ Олеандр особо не рассчитывал.

— Дриады.

Золотая отбросила мешок на песок.

— Вия! — Гера произнесла имя подруги как предупреждение.

Чуткий слух Олеандра перехватил скрежет и рокотание. Как вдруг над обрывом, разбрызгивая воду и комья грязи, взметнулись десятки булыжников, пожираемых сизым огнем. Позади них тенью лавировал Сапфир, на плече которого возлежал — да они рехнулись! — силин.

Хвост зверя распушился. На конце вспыхнул серебристый шар чар. Вия и Гера, визжа, кинулись врассыпную. И каменные снаряды засвистели над склоном, врезаясь в землю, тараня ограду и корежа деревья.

Вера в происходящее пошатнулась: не уснул ли Олеандр, случаем? Осознание царапнуло голову враз с осколком, рассекшим висок. И он пустился наутек. Куда? Да хоть куда-нибудь! Отыскать мало-мальски безопасное место, чтобы внутренности не превратились во внешности.

Пожелал, называется, помочь Эсфирь. И вляпался по самые листья в резню с выродками.

Все вокруг гудело, дребезжало и громыхало. Два трехнутых полудурка не иначе как явили земле конец света. Пыль и песок поднялись столь плотно, что о сносной видимости не шло и речи. Свечения было слишком много, оно ослепляло. В один миг Олеандру показалось, что ноги несут его на солнце. В другой — он отпрыгнул от зигзагов, извергавших грозовые разряды.

Близость электричества пронеслась по телу колючими покалываниями.

— Идиоты-идиоты-идиоты! — прокричал Олеандр, когда над головой пролетел грузный булыжник, гораздый вышибить из тела кости. — Вы хоть смотрите, куда швыряетесь!

Ответом сделался глухой удар каменюки по стволу. Дерево с грохотом рухнуло, взвевая новые тучи песка. Не выдержало тяги. Вприскочку покатилось по склону. Олеандр в кувырке ушел от мчащегося ствола. Не рассчитал. Ветви стеганули по плечам, хватанули затылок. Не обращая внимания на раны, он рывком вскочил на ноги и почувствовал запах гари.

Лес горел. Оттуда стаями вылетали горланящие птицы, прорывавшиеся через клубы черного дыма.

— Сапфир! — Олеандр осматривал небо и почву, пытаясь найти двух безумцев, убедиться, что они живы. — Ну ты и придурок, Сапфир, чтоб тебя!.. Ради Умбр… ради Тофоса, Сапфир, где ты?!

Никакого отклика не последовало. Только звон разлетавшихся камней да стоны израненных деревьев.

У Олеандра возникло чувство, будто он вот-вот подавится сердцем, заколотившимся у горла. Ворох оглушающих звуков не дозволял сосредоточиться и прочувствовать сеть корней под землей. Пыль мешала увидеть деревья. А выплеск чар сопрягался с риском растратить их попусту.