Белая ночь

– Не к добру, Светлогор, чтобы дитя твоё резвилось на виду у всех. Все мы знаем, что не родная она тебе. Подкидыш. Только вот откуда взялась неизвестно, подумать могут всякое, – шептал на ухо правителю старший советник Беломир.

– Колдовство течёт в жилах девчонки. Что тут страшного и чудного? Будто первый раз с летуньями встретились.

– Последняя не продолжила род, да только может быть…

– Забываешь, с кем речи ведёшь, Беломир. Не смей упоминать даже имени Царевны. Она давно не покидала скалистых гор. Там ей самое место, а дочь мою не смей трогать.

– Как пожелает, светлейший. Да только девочка живёт праздно. Совет старейшин выбрал тебя правителем, но я помню слова Некраса перед смертью. Бела перевернёт небо и землю, если не держать её в узде, – осторожно сказал Беломир, перебирая серебряные кольца на узких длинных пальцах.

– Я не отдам её за тебя, рано ещё. Не время, – ответил Светлогор, нахмурив брови.

– Когда вы решитесь отпустить дитя своё неродное, неразумное, будет поздно, немало бед натворит женщина без мужа, Аглая хоть и была великой Светлой Царевной, а всё равно оступилась и заплатила самую высокую цену.

– Запрещаю тебе во веки веков произносить имя Царевны, – стиснув зубы, проскрежетал Светлогор, сжимая кулаки с такой силой, что острые большие костяшки побелели, – лежал бы уже в ледяной земли, кабы не подвиг её. Пойди прочь с моих глаз, пока не случилось страшное.

– С замиранием сердца слушаю и прислушиваюсь, светлейший, – нараспев произнёс Беломир своим гнусавым голосом да поспешил исчезнуть.

Светлогор коренастый и седобородый был на несколько тысяч лун старше Беломира и всё силился уразуметь, как тому в голову пришло свататься к его единственной дочке.

– Ты не выходишь из своей берлоги. Скоро станешь медведем, сосущим лапу. Не так ли давно мы с тобой бежали навстречу ветру, несущему снег? – под белоснежной вуалью улыбались губы, и удивленно приподнимались брови. Шурша длинными юбками, прямо из воздуха появилась Аглая. Она обогнула стол, за которым сидел правитель, и положила руки ему на плечи. Он вздрогнул и выпрямил спину.

– Я старая книга. Зачем ты пришла? – рассердился Светлогор, движением плеч стряхивая её руки. Аглая тут же постарела. Между аккуратными бровями и в уголках губ появились морщины.

– Ты о книге судеб, что написана нашими предками? Крутой, как горный обрыв. Холодный и мрачный как грот. Твоё имя и ты – полная противоположность. Мрачноземом буду тебя звать, – заговорила она еле слышно, голос её дрожал и срывался. Светлогор, не растерявший своей былой удали и красоты, могучий, как вековой дуб, Светлогор – высокий, статный и несокрушимый, вдруг стал ей противен.

– Аглая, быть здесь, да ещё и стоять за моей спиной в такой час, скоро стемнеет, дворовые придут свечи зажечь и растопить печь. Что я им скажу?

– Никто не увидит меня. А тебе неплохо бы вспомнить, – горько улыбнулась Царевна и щёлкнула пальцами перед самым его носом.

Светлогор тут же увидел, как под раскидистой вишней, на усыпанной белыми лепестками земле сидела царевна. В её пепельных волосах запутался ветер, и божья коровка неспешно брела по оголённому плечику. Аглая, поглощённая чтением книги судеб, не заметила юношу, который притаился в высоких кустах сирени. Светлогор вдыхал дурманящий запах крошечных цветков и искал заветный с четырьмя лепестками, чтобы загадать желание. Он, увлечённый своим занятием, упустил из виду царевну. И вздрогнул от неожиданности и испуга, когда увидел прямо перед собой тоненькие белые пальчики и узкое запястье, закованное в блестящие браслеты.

– Ты ищешь цветок желаний ? – нараспев спросила она. И тот замер, не решаясь ответить, судорожно сглотнул, и его сознание поразила одна единственная мысль: « Аглая – почти божественная царевна». Девушка улыбнулась, смахнула божью коровку со своего плеча: крошечные крылышки затрепетали, и красный панцирик скрылся из виду, зарываясь в цветущую сирень.

– Загадывай желание.

Светлогор удивлённо вскинул брови, царевна, улыбаясь одними изумрудными глазами, коснулась его ладони. На грубой мозолистой коже невесть откуда оказался цветочек с четырьмя лепестками и божья коровка, перебирая тоненькими чёрными лапками, спешила занять своё место на плече у хозяйки. Светлогор зажмурился, представил своё желание, и тут же отправил в рот цветок сирени. С тех пор он не пробовал ничего вкуснее.

– Не мучай меня, Аглая, ни к чему, а ну-ка ворвётся снежный вихрь, сметая бумаги и перья, опрокидывая всё на своём пути.

– Бела? Она веселится. Такой же была и я, вспомни, как отец заставлял тебя бегать за мной по лугам, полям, лесам. А я раздвигала водную гладь и пряталась в озере. Или забиралась на белое пушистое облако и оттуда поливала тебя дождём или снегом, – Аглая закружилась по комнате, шелестя юбкой, – время, время, время, его будто бы нет.

– Не связывай себя с Белой. Я тебе запрещаю, – прошептал Светлогор, багровея.