Белая ночь

Пожалуй, я не могу обижаться на них за это. Я и впрямь сделался последнее время не таким доступным, как прежде — и из-за войны, и из-за моих новых обязанностей Стража, и со всеми этими хлопотами, связанными с моей ученицей. Получалось, что на людях я появлялся только в случаях, когда дело пахло керосином и кто-то умирал. Как-то забываю я иногда, какими жуткими бывают сверхъестественные дела. Сам-то я обладаю кое-какой силой. Я не тешу себя иллюзиями насчет того, что справлюсь с любым врагом, но и беззащитным меня не назовешь. Немного здравого смысла, опыта и способностей достаточно для того, чтобы представлять при необходимости угрозу даже довольно могущественным существам.

Эти же ребята не могли и этого. В некотором роде они нищие сверхъестественного мира, и защититься им в случае чего нечем. И, в конце концов, кому, как не мне, положено защищать людей от всяких сверхъестественных напастей? Если им известно о всех этих погибших женщинах, это означало для них либо то, что я достаточно жесток, чтобы совершить это, либо то, что я недостаточно старался, охраняя их, раз допустил такое. В обоих случаях это характеризовало меня не слишком хорошо. Добавьте к этому вполне естественный страх, и их реакция покажется вам вполне разумной.

Впрочем, это все равно причиняло мне боль.

— Это не я, — тихо сказал я ему.

Мак внимательно посмотрел на меня и медленно кивнул.

— Хотелось услышать от тебя.

— Конечно, — кивнул я. — Я не знаю, кто за этим стоит. Но даю тебе слово, когда поймаю того, кто это сделал, он дорого заплатит, кем бы он ни был, на кого бы ни работал. Обещаю тебе, Мак.

Он сделал еще глоток пива, подержав его немного во рту.

Я перелистал лежавшие передо мной страницы, открывая одну жуткую фотографию за другой. Мак видел их. Он со свистом втянул воздух сквозь зубы и чуть отодвинулся от стола, подальше от фотографий.

Я отодвинул последнюю пустую бутылку и развел руками.

— Помоги мне, Мак. Пожалуйста.

С минуту Мак молча смотрел на свою бутылку. Потом снова покосился на свое объявление. Потом снял со стопки бумаг верхний лист. Он перевернул его чистой стороной вверх, достал из кармана фартука карандаш, написал несколько слов и протянул мне.

Я прочитал. «Анна Эш, Ordo Lebes, завтра в четыре дня».

— Что это? — спросил я.

Он взял свою бутылку и встал из-за стола.

— Отправная точка.

Глава ПЯТАЯ

— Ordo Lebes, — повторила Мёрфи. Она сняла крышку со стаканчика кофе и сдула с его поверхности завиток пара. — Что-то у меня не очень с латынью.

— Это потому, что ты не спец по магии, как я.

Она закатила глаза.

— Верно. И что?

— Lebes означает большую кастрюлю, — объяснил я, пытаясь (без особого, впрочем, успеха) подогнать кресло ее машины под свой рост. Купе «Сатурн» явно проектировались не для людей моего калибра. — Переводится как «Орден Большой Кастрюли».

— А может, «Орден Котла»? — предположила Мёрфи. — Звучит не так идиотски, да и с ведьмами как-то больше ассоциируется.

— Пожалуй, — согласился я.

— Спец по магии, — фыркнула Мёрфи.

— Я ведь осваивал латынь по самоучителю, не забывай. Надо было нам ехать в моей машине.

— В «Фольксвагене-Жуке» теснее, чем здесь.

— Зато я знаю, что там и где, — буркнул я, пытаясь высвободить правую ногу, по ощущениям запутавшуюся в железяках автомобильного кузова.

— Чародеи всегда такие нытики? — Мёрфи сделала глоток кофе. — Ты сам хотел вести машину. Мне казалось, это у тебя бзик руководить.

— Бзик руководить?

— Бзик руководить, — подтвердила она.

— Разве не ты ни за что не нашла бы адрес этой тетки, если бы я пустил тебя за руль — и это у меня после этого бзик?

— У меня это не бзик, а просто жизненный фактор, — невозмутимо возразила она. — И потом, эта твоя клоунская тачка неважно растворяется в среде, что существенно при выездах вроде этого.

Я свирепо уставился в ветровое стекло и молча сидел так до тех пор, пока впереди не замаячил дом, в котором Анна Эш предположительно устраивала собрание Ордена Большой Кастрю… пардон, Большого Котла. Мёрфи нашла у тротуара просвет, достаточный для того, чтобы припарковаться — порой мне кажется, что она все-таки не лишена магических талантов. Трудно иначе объяснить то, что мы сумели остановить машину прямо перед домом, в тени и с отличным видом на входную дверь.

— Который час? — поинтересовался я.

— Пять минут назад было три, — отозвалась Мёрфи. — Не берусь утверждать наверняка, но по моим расчетам выходит пять минут четвертого.

Я скрестил руки на груди.

— Ты же знаешь, я не азартный игрок. Не буду спорить.

— Мне показалось, тебе, возможно, приятно будет сменить ритм. Не все же тебе вышибать двери и жечь дома.

— Я не всегда вышибаю двери, — возразил я. — Иногда просто сквозь стену проламываюсь.

— Короче, пока у нас неплохая возможность следить за тем, кто заходит в дом. Может, узнаем чего-нибудь полезного.

Я подозрительно хмыкнул.

— Чего-нибудь полезного, говоришь?