Рианон не сдержалась и фыркнула: понятно, как девица прибирается. Точнее, где прибирается днём, а что вытирает ночью. Мастер безвылазно сидит на острове уже года два. И если парни из охраны имели возможность ездить в город, то сыновья и помощник – нет. Остаётся как человеку порадоваться разумной предусмотрительности герцога, а как сыщику – выругаться. Если девица своим положением недовольна, сразу превращается в сообщника. Если же её всё устраивает, но глупа – запросто перескажет постороннему всё, о чём мужчина запросто разболтал в постели.
– Ещё старик-конюх. Но его я бы, если позволите, посоветовал не подозревать. Он из бывших герцогских лесничих. Предан. Его светлость в награду назначил полный пансион старику до самой смерти, но тот попросил ему дать какое-нибудь место. Мол, не привык задаром хозяйские деньги проедать. Его светлость назначил старика сюда.
Раздражение из-за девицы, смешавшей все предварительные построения – с чего начинать поиски – всё-таки прорвалось. Поэтому Рианон ответила излишне резко.
– Позвольте, барон, мне самой решать, кого и в чём подозревать.
Кокран на это явно обиделся: чужая, впуталась в размеренную жизнь поместья случайно, да вдобавок женщина. Щека задёргалась, ноздри гневно расширились, барон быстро задышал. Но сумел взять ярость в руки, лишь замолчал и двинул коня вперёд так, чтобы дальнейший разговор стал невозможен.
Мост вывел отряд на самый большой из островов. Рианон даже восхитилась: стоит отъехать на сотню шагов, дорога свернёт, густые ветви высокого стройного ельника скроют буро-зелёную гладь, и сразу забудешь, что ты посреди болота. А что воздух по-прежнему напоен влагой, лягушки дерут горло кваканьем и комары летают – так это и в обычном лесу не редкость. За очередным поворотом показался дом. Двухэтажный, из брёвен, побуревших от времени – а может рано состарившихся во влажном климате. И топилось всё, судя по торчавшей трубе, по белому. Барон проследил за взглядом и подтвердил:
– Мэтр Фейбер придумал для герцогского дворца, когда в печи греют воду, а потом насосами по трубам она уже греет дом. Здесь то же самое. Нижний этаж – кухня и трапезная. Наверху малая лаборатория и жилые комнаты. Склады за домом, эконом живёт отдельно. Кузня, где мастер работает с отливками, на соседнем острове. Там же вторая лаборатория. Да, вот ещё.
Кокран достал из пояса стальное полированное кольцо, надел девушке на палец и коснулся сапфиром своего перстня. Рианон, чьи способности чувствовать колдовство после визита к пожилому учёному и опыта с накопителем изрядно расширились, ощутила лёгкий ток магии. Барон заметил удивлённый взгляд и пояснил:
– Рядом с домом живёт с десяток мелких брехливых шавок. Они натасканы облаивать любого без кольца. У охраны поместья колец нет, снимать с трупа бесполезно. Заговаривал лично маг его светлости, без моего камня это безделушка.
Ищейка кивнула: хорошо, круг подозреваемых уменьшился.
О том, что прибудут гости, предупредили заранее, поэтому обед задержали. Хозяева встретили гостей в трапезной, где полная женщина средних лет и такая же склонная к полноте, а в остальном бесцветная девица лет восемнадцати готовили парадный стол. При этом пахло так вкусно, что живот непроизвольно забурчал, отвлекая хозяйку от дела. Рианон постаралась задавить чувство голода и всмотрелась в потенциальных преступников. Причём не исключала пока даже Фейбера: предан-то предан, но чужая душа всегда потёмки. Сразу отметила для себя, что гениальный механик (небольшого роста старичок, с белой реденькой бородкой, с усталыми, немного слезящимися глазами) явно приверженец устаревших традиций. Из столовых приборов только ложка и нож, вилок нет. Хотя даже в полумонашеском пансионе, где воспитывались будущие Ищейки, вилку уже не считали вредным и опасным изобретением. На стол водрузили первую перемену блюд – суп и рыбу… Тоже по старому обычаю, большая кастрюля и блюдо в центре, а обедающие накладывают себе сами.
Барон быстро представил гостью, на мгновение запнулся. Формально Рианон приехала в дом к мэтру, и хозяин здесь Фейбер. Но она дворянка, а механик – нет. Мэтр несколько раз сморгнул, рассматривая гостью, хотя света от десятка расставленных свечей и льющегося сквозь окна полуденного света было достаточно. У Фейбера явно началась возрастная дальнозоркость. Девушка решила старика не смущать и сама выбрала. Подошла, но остановилась за шаг. Фейбер поклонился, поцеловал руку, отвесил поклон барону. Рианон отошла на свою сторону стола и опустилась в кресло. Рядом уселся барон, потом расположился во главе стола хозяин и сразу надел услужливо поднесённую старшей служанкой войлочную шапку. У него явно мёрзла в сыром воздухе голова, но встречать девушку и дворянку в головном уборе – оскорбление.