Белая пыль

Слава богу, Самсон реализовывал не все, что задумывал. Это дело он быстро забросил. Но нервы потрепал тогда и себе, и Насте. Купил дорогущую профессиональную камеру, лампы освещения, фон. Пару месяцев изучал все про экспозицию и апертуру, тренировался на пейзажах, портретах, групповых фотографиях. Постоянно был недоволен результатом, что с Самсоном случалось редко. Дергал себя за бороду, хмурил брови. Заставил-таки попозировать Настю в обнаженном виде. Часами, причмокивая, сидел за лэптопом, пытаясь искусственно вдохнуть жизнь в изображение. В конце концов сказал, что сделать на «отлично» он такое не сможет, а делать на «хорошо» — не будет. Алхимия фотографии не для него.

Настя хмыкнула своим воспоминаниям то ли с грустью, то ли с теплотой. А может, и так, и по-другому. Она закрыла уставшие сонные глаза и тут же открыла их бодро и осознанно.

— Фотоаппарат, — произнесла она вслух, отбросила одеяло и почувствовала прохладу пола босыми ногами.

Задремавшая Нежа вздрогнула.

— Тихо, тихо, спи. Мамочка здесь. Я сейчас выйду на минутку. Мне надо, — прошептала она, словно уговаривая дочь.

Та кивнула сквозь сон и, повернувшись на правый бок, укуталась в одеяло.

Настя быстрым шагом обошла кровать, приблизилась к шкафу. Там, в части для костюмов, на полке среди коробок с головными уборами и лежал фотоаппарат. Она нащупала его в темноте, достала камеру и выскочила из комнаты. Суетливо покрутила прибор в руках. Дрожащими от волнения пальцами открыла крышку цифрового носителя. Настя зажмурила глаза, словно опасалась, что ее догадка окажется неверной. Нащупала пальцем карту памяти, слегка надавила на нее. Вытащила и открыла глаза, только когда поднесла ее к самому носу.

Это была карта SDXC на сто двадцать восемь гигабайт. Дальше фотоаппарат стал не нужен. Настя отбросила камеру на диван, ринулась в кабинет, вставила носитель информации в ноутбук, который так и не убрала со стола. Склонившись над экраном, стала орудовать мышкой.

На карте было несколько папок. Самая первая с именем «Настя». Женщина поспешно открыла ее и узнала старые снимки. Подумала, что здорово на них получилась. Не поняла, почему они не понравились Самсону. Тут же вернулась мыслями к главной задаче. Открыла три оставшихся. Но там было пусто. Ничего. Ни намека на присутствие информации. Настя поспешно выделила каждую из них. Посмотрела свойства. Они действительно были пустыми. В открывшейся таблице значилось «ноль бит».

Настя потерла лицо ладонями, потом походила по комнате взад-вперед, села в кресло и стала раскачиваться в нем. Сдавила пальцами виски, но ничего не приходило в голову. Пустота. Ни одной догадки.

Вдруг она осознала, что оставаться дома опасно. Если на этой карте памяти действительно спрятана информация, которую ищут все, то рано или поздно за ней придут прямо сюда, и тогда жизнь Нежи и ее жизнь будут стоить «ноль», как пустые папки. Из нее выбьют все, что она знает, а потом, как ненужную, убьют — сотрут, удалят, отформатируют, как будто ее вовсе не существовало. Дочь тоже. Нужно сбежать туда, где она и дочь будут на виду. Где к ней никого не пропустят. Куда? Ответ пришел сам собой. Таких мест может быть только два — тюрьма или гостиница.

Она достала флешку. Быстро закрыла компьютер. Схватила его и ринулась в ванную. Набрала ведро воды, засунула туда ноутбук, умертвив все, что на нем хранилось. О таком способе она когда-то услышала от Самсона. Так расправлялись с информацией во многих российских офисах, когда внезапно приходили люди в касках и масках. В каждом помещении стояло такое ведро с водой.

Потом она рванула к урне с прахом Самсона. Схватила тяжелую металлическую вазу и притащила на кухню. Вытряхнула содержимое из пакета с молотым кофе прямо в раковину. А в пакет засыпала пепел от сгоревшего мужа. Скрутила пакет до наименьшего объема. Получившийся небольшой цилиндр обвязала для надежности пластиковой скруткой от того же пакета. Метнувшись в прихожую, засунула его в свою сумку. Карту памяти, которую все время держала в кармане пижамы, переложила в карман кошелька. Пересмотрела банковские карты. Все они были на ее имя. Она знала, что на них достаточно денег. Столько, чтобы о них не думать.

Встала, выдохнула, заставила себя успокоиться. Она не хотела пугать дочь. Тихо вошла в спальню, потрогала ее за плечо.

— Доча, а хочешь, мы поедем в большущий номер? На высоте. С огромными окнами. Там будет яркое солнце. Море света. И не будет страшных снов.

Нежа, зажмурившись, потерла ладошками глаза.

— Мамочка, но у меня и здесь хорошие сны. Рядом с тобой, — сонно пролепетала девочка.

Настя положила ладонь на грудь дочери и погладила, не давая заснуть.

— А там будет еще лучше. Сны будут красивыми и радостными. Потому что днем мы будем ближе к солнцу, а ночью — к звездам.

— Мамулечка, давай, — сквозь сон согласилась Нежа. — Только сначала давай выспимся здесь, а потом там.

— Нет, малыша, надо сейчас, — улыбаясь, настаивала Настя. — Надо заехать туда с рассветом. Тогда мы попадем в сказку.